— Мам, а бабушка теперь не будет к нам приходить? — спросил он.
Алина взглянула на мужа. Он медленно покачал головой:
— Будет. Но только если научится уважать нашу семью.
Алина впервые за долгие месяцы почувствовала, как камень спадает с души. Она знала — борьба ещё не окончена. Людмила Петровна не так просто сдастся. Но сегодня её муж сделал выбор.
Солнечный луч пробивался сквозь щель в шторах, играя на лице Алины. Она медленно открыла глаза, не сразу осознавая необычное чувство лёгкости в груди. Рядом на подушке лежала записка: «Ушёл рано, хочу успеть вернуться к ужину. Люблю».
Алина прижала листок к груди. Вчерашний разговор с Денисом, его твёрдый голос, когда он говорил с матерью — всё это казалось сном. Но записка подтверждала: что-то действительно изменилось.
На кухне её ждал ещё один сюрприз. На столе стояла кофемашина с приготовленным капучино (Денис ненавидел возиться с ней) и коробка круассанов. Рядом — нарисованная детьми открытка с надписью «Лучшей маме».
— Мам, папа сказал, что сегодня особенный день! — вбежала в кухню Лиза в перекошенной пижаме. — Мы с Артёмом можем не заправлять кровати?
Алина рассмеялась, подхватывая дочку на руки:
Пока дети с восторгом разрушали запрет на утренние мультики, Алина пила кофе и размышляла. Она знала Людмилу Петровну слишком хорошо, чтобы верить в мгновенные перемены. Будет новый виток войны, новые манипуляции. Но теперь у неё есть союзник — сам Денис.
Телефон вибрировал. Сообщение от Кати: «Мама не встаёт с постели, говорит, что умирает. Довольна?» Алина отложила телефон, не отвечая. Впервые за годы она не чувствовала вины.
В холодильнике, который она открыла с привычной опаской, всё лежало на своих местах. Ничего не исчезло за ночь. Эта маленькая победа казалась важнее всех остальных.
— Мам, а правда, что бабушка больше не будет брать нашу еду? — спросил Артём, заглядывая в холодильник.
Алина присела перед сыном:
— Видишь, как всё стоит на местах? Так и должно быть. А если бабушке что-то понадобится — она попросит, как все нормальные люди.
Дверь в прихожей скрипнула. Денис стоял на пороге с огромным букетом и виноватой улыбкой:
— Не выдержал, сбежал с работы пораньше. Всё в порядке?
Алина взяла цветы, вдыхая их аромат. Она вспомнила, как год назад свекровь забрала подаренный ей букет — «чтобы поставить в своей гостиной, у тебя же вазы нет подходящей».
— Всё прекрасно, — ответила она, глядя мужу в глаза. — Абсолютно.
Они стояли на кухне, обнявшись, пока дети с визгом носились вокруг. В этом хаосе было больше семьи, чем за все предыдущие годы «перемирия» со свекровью.
Алина знала — впереди ещё много разговоров, возможно, даже ссор. Но сегодня утром она впервые за долгое время чувствовала себя не жертвой, а хозяйкой своей жизни. И этот вкус был слаще, чем все украденные конфеты мира.
Прошла неделя с того утра, когда всё изменилось. Алина возвращалась с работы, неся в сумке курицу для воскресного жаркого — теперь она могла покупать продукты, не боясь, что они исчезнут. Дети с Денисом должны были вернуться с прогулки через час.
Подходя к подъезду, она заметила знакомую фигуру на лавочке. Людмила Петровна сидела, ссутулившись, без привычной гордой осанки, в простом пальто, а не в дорогой шубе. Увидев Алину, она неуверенно поднялась.
— Здравствуй, — сказала свекровь тише обычного. — Можно поговорить?
Алина почувствовала, как напряглись все мышцы. Она машинально сжала пакет с курицей.
— Заходите, — после паузы ответила она.
Квартира встретила их тишиной. Людмила Петровна осторожно ступала по ковру, будто боялась оставить следы. Она села на край дивана, не снимая пальто.
— Я… — она запнулась, не находя слов. Это было так непохоже на привычную болтливую свекровь. — Я принесла кое-что.
Она открыла сумку и начала выкладывать на стол: банку дорогого кофе, плитку шоколада, упаковку детских витаминов. Всё то, что когда-то забирала.
— Это… в компенсацию, — прошептала она.
Алина молча наблюдала. Где-то в глубине души шевелилось подозрение — новая уловка? Но вид свекрови говорил об обратном: опущенные плечи, дрожащие руки.
— Почему сейчас? — спросила Алина, садясь напротив.
Людмила Петровна подняла глаза — они были красными, будто от слёз.
— Николай… мой муж… Он собрал вещи и ушёл. Сказал, что устал от моего характера. — Голос её дрогнул. — А Катя сказала, что я сама виновата, что все меня терпели только из-за неё.
Алина не ожидала такого поворота. Она вспомнила, как свёкор встал на её защиту в тот решающий день.
— Мне некуда идти, — вдруг вырвалось у свекрови. — Я думала… Может, вы… Но я понимаю, если вы скажете нет.
В прихожей щёлкнул замок. В квартиру ворвались смех и топот детских ног.
— Бабуля! — Лиза первая заметила гостью и замерла в нерешительности.
Людмила Петровна напряглась, глядя на внуков. Алина видела, как дрожит её подбородок.
— Денис, — позвала Алина мужа, — помоги детям раздеться. Нам нужно поговорить с твоей мамой.
Когда они остались вдвоём, Алина глубоко вдохнула:
— Вы можете остаться сегодня. Один день. Потом… посмотрим.
Свекровь кивнула, смахивая слезу. В её глазах читалась благодарность — впервые за все годы.
Вечером, когда Людмила Петровна уснула в гостевой комнате, а дети устроили ей на столике «музей» из своих игрушек, Денис обнял жену:
— Ты уверена в своём решении?
Алина посмотрела на дверь комнаты, где спала её бывшая мучительница:
— Нет. Но я уверена, что каждый заслуживает шанса измениться. Хотя бы ради детей.
Она не добавила, что в глубине души жалела эту сломанную женщину. И что сегодня, впервые, увидела в ней не монстра, а человека.
Завтра будет новый день. Возможно, первый день новой истории их семьи. Или последняя глава старой. Время покажет.
