Она протягивает телефон. Участковый берет его с видом человека, который уже видел всё что угодно. Включает запись. Голос Лидии Петровны раздается четко: «Ты пожалеешь об этом. Клянусь, пожалеешь.»
— Это же она мне угрожала! — Алина указывает на устройство.
Участковый тяжело вздыхает:
— Понимаете, гражданка… Формально это не угроза. А вот заявление у меня на столе — вполне себе документ.
— Докажите. — Он пожимает плечами. — Впрочем, я вижу, тут явный семейный конфликт. Может, помиритесь?
Алина резко встает, стул с грохотом падает назад:
— Они хотят отобрать у меня квартиру! Какое примирение?!
Участковый вдруг меняется в лице. Его глаза становятся внимательнее:
— Квартиру, говорите? В каком районе?
— В центре. На Петровской.
— А-а… — в его голосе появляется странная нотка. — Ну тогда понятно. Слушайте, я вам советую найти хорошего адвоката. И… — он понижает голос, — будьте осторожнее с записями. Не все доказательства принимаются судом.
На улице Алина сразу же набирает номер Лены. Та поднимает трубку после первого гудка:
— Ну что, как встреча?
— Они в сговоре, — шепчет Алина, оглядываясь. — Участковый знал адрес моей квартиры, даже не глядя в бумаги. И как-то слишком заинтересовался районом…
— Черт! — Лена замолкает на секунду. — Слушай, Наталья Сергеевна говорила про установку камер. Это теперь срочное дело.
— Я еду домой. Ты можешь…
Громкий гудок перебивает ее. Входящий вызов — Дима. Алина впервые за долгое время решает ответить.
— Чего тебе? — ее голос дрожит от напряжения.
— Алина… — Дима говорит странно, будто сквозь зубы. — Мама перегнула палку с этим заявлением. Я… я не знал.
— Правда? — она не может сдержать сарказма. — А что ты знал, Дима? Что она собирается на меня давить? Что будет втягивать детей? Что ты молчаливо поддержишь все это?!
На той стороне тишина. Потом тяжелый вздох:
— Я… Я поговорю с ней. Это должно прекратиться.
— Очень поздно, — Алина сжимает телефон так, что пальцы белеют. — Я подаю на развод. И знаешь что? Ты мне больше не муж. Ты — мой враг.
Она бросает трубку и вдруг замечает, что стоит посреди тротуара, а прохожие оборачиваются на нее. В глазах темнеет. Первый раз за все это время она позволяет себе заплакать.
Но слезы быстро высыхают. В кармане — ключи от ее квартиры. Ее законной, единственной собственности. Алина выпрямляется и ловит такси.
— Петровская, 15, — говорит она водителю. — И побыстрее, пожалуйста.
Алина стояла перед дверью своей новой квартиры, держа в руках коробку с камерами наблюдения. Установщики должны были прийти через час, но она решила начать самой — хотя бы осмотреть помещение.
Ключ повернулся в замке с приятным щелчком. Она сделала шаг внутрь и замерла.
В воздухе витал сладковатый запах духов Лидии Петровны.
— Кто здесь? — её голос прозвучал громко в пустой квартире.
Алина осторожно прошла в гостиную. На столе лежала открытая папка с документами — те самые, что она оставила в ящике спальни. Рядом стоял полупустой стакан с отпечатками губной помады.
— Вот же… — она потянулась за телефоном, чтобы вызвать полицию, когда услышала шорох из спальни.
Дверь медленно открылась. На пороге стоял Серёжа. Мальчик выглядел испуганным, его глаза были красными от слёз.
— Что ты здесь делаешь? — Алина опустилась на корточки, чтобы быть с ним на одном уровне.
— Бабушка сказала… — он всхлипнул, — сказала принести ей твои бумаги. Она обещала купить мне новый телефон.
Алина почувствовала, как сжимается сердце. Она потянулась к мальчику, но он отпрянул.
— Я плохой… — прошептал он.
— Нет, — твёрдо сказала Алина. — Плохие те, кто использует детей в своих играх. Где бабушка сейчас?
— Ждёт внизу в машине…
Алина подошла к окну. Внизу действительно стояла знакомая иномарка свекрови. Она быстро сделала несколько фотографий, затем набрала номер участкового.
— Алло? Да, это Смирнова. В моей квартире находится несовершеннолетний ребёнок без моего разрешения. Да, адрес вам известен.
Серёжа испуганно посмотрел на неё:
— Ты… ты вызываешь полицию? На меня?
— Нет, — Алина присела рядом. — На взрослых, которые заставили тебя это сделать.
Она обняла мальчика, и на этот раз он не сопротивлялся.
Через сорок минут всё было кончено. Лидия Петровна, увидев полицейскую машину, попыталась скрыться, но её остановили на выезде из двора.
— Это недоразумение! — кричала она, вырываясь из рук офицера. — Я просто ждала внука!
Участковый Сидоров, к удивлению Алины, вёл себя абсолютно профессионально.
— Гражданка Зимина, вы находитесь в чужой квартире без разрешения собственника. Согласно статье…
— Какая ещё собственник! — свекровь вдруг повернулась к Алине, её лицо исказила ненависть. — Ты всё равно ничего не докажешь! Дима подтвердит, что ты невменяемая!
Все обернулись. В дверях стоял Дима. Его лицо было бледным.
— Я всё слышал. Всё. — Он посмотрел на Серёжу, потом на мать. — Использовать ребёнка? Это уже слишком.
Лидия Петровна вдруг смолкла. В её глазах мелькнул страх.
— Нет. — Дима повернулся к Алине. — Прости. Я… Я не знал, что она способна на такое.
Алина молчала. Слишком много боли, слишком много предательств.
— Разговор окончен, — наконец сказала она. — Завтра я подаю на развод. А пока — прошу всех покинуть мою квартиру.
Когда последняя машина скрылась за поворотом, Алина закрыла дверь и медленно опустилась на пол. Всё тело дрожало.
В кармане зазвонил телефон. Лена.
— Ну что, как дела? — бодрый голос подруги контрастировал с её состоянием.
Алина посмотрела на Серёжу, который мирно спал на диване после всех волнений. На документы, аккуратно сложенные обратно в папку. На свои руки, которые больше не дрожали.
— Всё хорошо, — ответила она. — Всё только начинается.
