Мы встретились через час в тихой кофейне в двух остановках от моего дома. Я боялась, что они могут вернуться раньше и застать мой уход. Я рассказала Кате все. С самого начала. Про внезапный визит, про чемоданы, про ультиматум за ужином, про бытовой террор и, наконец, про найденный телефон и переписку, которую я показала ей на своем телефоне.
Катя слушала, не перебивая, ее лицо постепенно становилось все более суровым.
— Ну ты и дров наломала, что сразу к юристу не пришла, — вздохнула она, когда я закончила. — Но сейчас не время для упреков. Слушай меня внимательно.
Она открыла блокнот и стала выписывать тезисы четким, профессиональным почерком.
— Во-первых, забудь про «право семьи» и прочую чушь, которую они несут. Единственное, что имеет значение здесь — это право собственности. Ты — единоличный собственник квартиры по праву наследования. Это твоя неприкосновенная частная собственность. Никакие «прописки», даже если они ее оформят, не дают права собственности. Прописка (ныне регистрация по месту жительства) дает лишь право проживания. Не более.
Я слушала, ловя каждое слово, как тонущий — соломинку.
— Но как мне их выгнать? Они же не уйдут добровольно.
— Именно поэтому нужно действовать жестко и по закону, — Катя отхлебнула кофе. — Вот твой план. Шаг первый: смени замки. Сразу, как только появится возможность, когда их не будет дома. Можешь сделать это сегодня. Шаг второй: все их вещи аккуратно, без повреждений, упакуй в коробки и сложи, скажем, в подвал или оставь у входной двери внутри подъезда, предварительно сфотографировав. Это докажет, что ты не выбрасываешь их имущество, а не допускаешь его на свою территорию. Шаг третий: как только они придут и начнутся крики, незамедлительно вызывай полицию.
— А полиция что сделает? Скажет, что это гражданский спор…
— Сделает вот что, — Катя. — Ты спокойно, без истерик, показываешь паспорт с отметкой о регистрации и свидетельство о праве собственности на квартиру. Говоришь, что на твоей частной территории без твоего разрешения находятся посторонние лица, которые отказываются ее покинуть и пытаются нарушить твой покой. Ты не упоминаешь, что это свекровь и деверь. Для полиции они просто «посторонние лица». Основание для вызова — нарушение общественного порядка и незаконное проникновение. Полиция обязана будет их удалить. А если они начнут ломать дверь после смены замков — это уже статья. Все диктофонные записи, скриншоты переписки — это все пригодится уже для суда, если дойдет до выселения и снятия с регистрационного учета. Но до суда, я уверена, не дойдет. Такие хамы обычно трусливы, когда сталкиваются с реальным сопротивлением и законом.
Ее слова были как глоток чистого, холодного воздуха. Они структурировали мой хаос, давали мне четкий, ясный план.
— Я боюсь, — призналась я тихо. — Одной.
— Ты не одна, — твердо сказала Катя. — У тебя есть я. И у тебя есть закон на твоей стороне. Они играют на твоих эмоциях, на твоей порядочности. Перестань быть порядочной с теми, кто этого не заслуживает. Будь юристом. Будь холодной и расчетливой. Ты можешь.
Я вернулась домой, чувствуя себя другим человеком. В кармане лежала визитка Кати и распечатанная памятка с моими действиями. Я зашла в интернет, нашла службу по срочной замене замков и записала их на завтрашнее утро, на десять часов. Я знала, что в это время они обычно уходят на рынок.
Затем я начала вести себя иначе. Я перестала прятаться в спальне. Я вышла на кухню, спокойно приготовила себе ужин, игнорируя осуждающие взгляды свекрови. Я даже улыбнулась ей ледяной, вежливой улыбкой.
— Мариш, а ты, я смотрю, повеселела, — с подозрением заметила она. —Просто поняла, что нужно решать проблемы, а не бегать от них, — равнодушно ответила я, и это была чистая правда.
Вечером, лежа в кровати рядом с молчаливым Сергеем, я не ворочалась от бессилия. Я лежала с открытыми глазами и прокручивала в голове план. Смена замков. Упаковка вещей. Вызов полиции.
Они думали, что имеют дело с запуганной девочкой. Они и представить не могли, с кем им предстоит иметь дело завтра.
Утро началось как обычно. Людмила Петровна громко хлопала посудой на кухне, Витя ругался из-за своей игры, а Олег Иванович ворчал на новости по телевизору. Но сегодня их бытовой шум не вызывал во мне привычного спазма отчаяния. Он был фоном, последним актом спектакля, который скоро должен был закончиться.
Я сидела за столом, делая вид, что пью кофе, и следила за часами. Сергей уже ушел на работу, бросив на прощание невнятное «пока» и избегая моего взгляда.
Наконец, свекровь объявила: —Ну что, поехали на рынок? Надо Витьке новые носки купить, а то эти уже засалились. —Да, поехали, — буркнул Витя, выключая компьютер. — Только быстро.
Они стали собираться. Каждая минута их сборов тянулась как резина. Я боялась, что они что-то забудут и вернутся. Но вот последняя дверь захлопнулась, и в квартире воцарилась та самая, желанная тишина.
Я подождала еще пять минут, стоя у окна, пока не увидела их фигуры, удаляющиеся в сторону рынка. Затем действовала быстро и четко, как автомат.
Первым делом я позвонила мастеру. —Вызывайте, я уже на выезде, — бодро ответил голос в трубке.
Пока я ждала, я принялась за вторую часть плана. Я взяла большие мусорные пакеты и картонные коробки, которые заранее припрятала на балконе, и пошла в комнату Вити. Не глядя на весь этот бардак, я аккуратно, без злобы и эмоций, стала складывать его вещи в коробки. Одежда, обувь, гитара, которую он никогда не учился играть. Все аккуратно, ничего не сломалось и не порвалось. Я была не мстительной фурией, а хладнокровным логистом, проводящим зачистку территории.
С вещами свекрови и свекра было проще — они жили из чемоданов. Я просто застегнула их и выставила в коридор.
Ровно в десять раздался звонок в домофон. Мастер, мужчина лет пятидесяти с серьезным лицом и увесистым чемоданчиком, работал молча и профессионально. Дрель заглушала стук моего сердца. Я наблюдала, как старые замки, через которые в мою жизнь вломилась эта беда, один за другим падали в подставленную мною коробку.
— Новые поставим, с секретом, — пояснил мастер, вкручивая современный, блестящий механизм. — Отмычкой не возьмешь.
Звук защелкивающегося замка прозвучал для меня как симфония победы. Я расплатилась, проводила мастера и осталась одна. Одна в своей квартире. С новыми замками и грудой чужого хлама в коридоре.
Я обошла все комнаты. Прикоснулась к своим вещам, поправила штору на кухне, которую перевесила свекровь. Я вдыхала воздух. Он снова пах мной. Моим домом. Моей свободой.
Затем я взяла телефон. Мое сердце на мгновение екнуло, но я вспомнила слова Кати: «Будь холодной и расчетливой». Я написала в наш «семейный» чат, который создала свекровь для указаний. Сообщение было коротким и безэмоциональным.
«Ваши вещи собраны и находятся в коридоре у входной двери. Замки поменяны. Ключей у вас больше нет. Попытки проникнуть в квартиру буду расценивать как взлом и буду немедленно вызывать полицию.»
Я отправила его и положила телефон экраном вниз. Первая часть операции «Освобождение» была завершена.
Осталось дождаться бури.
Тишина длилась недолго. Минут через сорок раздался оглушительный удар в дверь. Не звонок, а именно удар кулаком или ногой.
— Марина! Открывай немедленно! Что это за безобразие! — пронзительный визг Людмилы Петровны прорезал даже толстую металлическую дверь.
Я медленно подошла к двери, но не стала смотреть в глазок. Я не хотела видеть их перекошенные лица.
— Открывай, тварь такая! Мои вещи! Это грабеж! — это уже орал Витя, присоединяясь к концерту.
Я взяла телефон и набрала номер полиции. Говорила четко и спокойно, как меня учила Катя.
— Здравствуйте. Мой адрес: улица Генерала Кныша, дом 25, квартира 42. Ко мне на мою частную территорию пытаются незаконно проникнуть посторонние лица. Они угрожают, ломятся в дверь. Прошу принять меры.
— Дежурная группа уже выехала к вам, — ответил диспетчер. — Не открывайте дверь.
