Я закрыла дверь квартиры, сбросила туфли и устало опустилась на диван. В руках — конверт с зарплатой, приятно тяжелый. Наконец-то получила премию, о которой так мечтала.
— Саша, смотри! — радостно протянула я мужу деньги. — Теперь сможем купить тот диван, на который копили.
Он отложил телефон, медленно поднял глаза и… не улыбнулся. Вместо этого его лицо стало каменным.
— Насчёт этого… — он кашлянул. — Давай обсудим наш бюджет.
— Я думаю, нам стоит перейти на раздельные финансы. Тишина. Словно кто-то выключил звук в комнате.
— Да. Ты же меньше меня зарабатываешь. Так будет справедливо.
Я почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— То есть… мы теперь чужие люди? Каждый сам за себя?
— Ну, не драматизируй. Просто логично: кто сколько получает, тот столько и тратит.
Я сжала кулаки, но промолчала. В голове крутилась только одна мысль: *»Когда это он успел всё посчитать?»*
— Ладно, — наконец выдавила я. — Как скажешь.
Он кивнул, довольный, будто только что подписал выгодный контракт.
— Отлично. Тогда с завтрашнего дня — начинаем.
Я отвернулась к окну, чтобы он не увидел дрожь в губах. За стеклом лил дождь.
«Справедливо?»* — прошептала я про себя. «И когда ты решил, что мы — бухгалтерский отчёт, а не семья?»
Но вслух не сказала ничего.
Три дня прошло с того разговора. Я старалась не думать о раздельном бюджете, но каждый вечер муж доставал блокнот и скрупулезно записывал расходы: «Молоко – 85 рублей (пополам)», «Хлеб – 32 (я ел один кусок, так что спиши 16».
В пятницу утром, пока я собиралась на работу, зазвонил телефон. На экране – «Свекровь». Сердце ёкнуло. Обычно она звонила только по праздникам.
Я глубоко вдохнула и взяла трубку.
— Ну наконец-то! – в трубке раздался её пронзительный голос. – Я уж думала, ты вообще не собираешься отвечать!
— Я просто собиралась на работу…
— Ладно, неважно, – она отмахнулась. – Слушай сюда. Мой сын вчера мне всё рассказал. Наконец-то ты перестанешь его обирать!
Губы сами собой открылись, но звук не шёл.
— Что… что вы имеете в виду?
— Ну как что! – она фыркнула. – Эти твои «ой, мне платье нужно», «ой, давай съездим на море». Теперь будешь знать, что на чужой горб не разешь рот!
Я прислонилась к стене, чтобы не упасть.
— Мама, но мы же семья…
— Семья! – она язвительно рассмеялась. – Семьёй надо быть, когда ты приносишь в дом деньги, а не выносишь!
За дверью послышались шаги. Муж зашёл в комнату, увидел мое лицо и нахмурился.
Я беззвучно показала на экран. Он побледнел и резко выхватил телефон у меня из рук.
— Мам, мы об этом не договаривались! – рявкнул он и вышел на балкон, прикрыв за собой дверь.
Я стояла посреди комнаты, глядя на свои дрожащие руки. В ушах звенело от её слов: «обирать», «чужой горб»…
Через пять минут муж вернулся. Бросил телефон на диван.
— Ты что, ей пожаловался? – прошептала я.
Он избегал моего взгляда.
— Ну… просто в разговоре упомянул…
— И что ещё ты «упомянул»? – голос сорвался на крик. – Что я тебя обкрадываю? Что живу за твой счёт?
Он раздражённо махнул рукой.
— Прекрати истерику! Мама просто за меня переживает.
Я медленно покачала головой.
— Нет. Она меня ненавидит. А ты… ты ей это разрешаешь.
Не дожидаясь ответа, я схватила сумку и выбежала из квартиры. На улице снова моросил дождь.
Весь день на работе я не могла сосредоточиться. Слова свекрови звучали в голове, как навязчивый мотив. После смены я решила не возвращаться домой сразу, а заехать к сестре. Лена всегда умела меня успокоить.
Дверь открылась почти сразу. Сестра стояла на пороге в махровом халате, с мокрыми волосами.
— О, сюрприз! — она ухмыльнулась. — Муж выгнал?
— Да ладно, — Лена махнула рукой и потянула меня в квартиру. — У тебя на лбу написано «меня обидели». Иди уже, рассказывай.
