— Не притворяйся! — Лена фыркнула. — Твой муж в панике. Говорит, ты угрожала разводом.
Я медленно выдохнула:
— Это не угроза. Это решение.
На другом конце провода наступила тишина. Потом Лена заговорила совсем другим тоном:
— Ты… серьезно? Но ведь ты останешься без ничего! Квартира-то в его собственности.
— Нет, — я устало закрыла глаза. — Мы покупали ее вместе. По документам — пополам.
— О-о-о… — протянула сестра. — Так вот в чем дело…
Что-то в ее голосе насторожило меня. Но мама позвала ужинать, и я поспешила закончить разговор.
Когда через неделю я вернулась домой, на пороге меня ждал муж. Бледный, с красными глазами.
— Заходи, — хрипло сказал он. — Надо поговорить.
В гостиной пахло перегаром. На столе валялись бумаги. Я сразу узнала их — документы на квартиру.
— Я подумал… — он нервно провел рукой по лицу. — Может, не будем рубить с плеча?
Я молча села напротив, ожидая подвоха.
— Видишь ли… — он кашлянул. — Я понял, что был не прав. Давай попробуем сначала.
Я внимательно изучила его лицо. Ни капли искренности. Только страх. Тогда я взяла со стола документы.
— Интересно… — медленно проговорила я. — А почему именно сегодня ты вдруг «понял», что был не прав? Может быть… — я перевернула страницу, — потому что вчера ты ходил к нотариусу и узнал, что при разводе тебе придется отдать мне половину?
Его лицо исказилось. Он вскочил, опрокидывая стул:
— Ты ничего не получишь! Это моя квартира! Я все оформлял!
— Нет, дорогой, — я показала на документы. — Вот твоя подпись. И моя. Мы покупали это вместе. Или ты забыл, как я три года откладывала на первый взнос?
Он вдруг изменился в лице. Глаза стали стеклянными, губы подрагивали.
— Если ты думаешь, что я позволю тебе… — он резко шагнул ко мне.
В этот момент дверь распахнулась. На пороге стояла наша соседка баба Нина с телефоном в руке.
— Ой, извините, — сказала она неожиданно громко. — Я тут случайно записывала…
Мы замерли. Муж медленно отступил. Баба Нина многозначительно посмотрела на меня и вышла, оставив дверь приоткрытой.
— Поздравляю, — я сложила документы. — Теперь у тебя есть выбор. Или мы разводимся цивилизованно, или… — я кивнула в сторону двери, — эта запись появится везде, где только можно.
Его лицо стало серым. Он понял — игра проиграна.
Три недели спустя я стояла у подъезда своей — теперь уже бывшей — квартиры с чемоданом в руке. В кармане лежали документы о разводе и чек на половину стоимости жилья. Муж сдался быстрее, чем я ожидала, как только адвокат упомянул о возможной записи с угрозами.
Я уже собиралась уходить, когда услышала за спиной торопливые шаги.
Обернувшись, я увидела мужа. Вернее, уже бывшего. Он выглядел уставшим, с недельной щетиной, в помятой футболке.
— Чего тебе? — спросила я холодно.
Он нервно переступил с ноги на ногу.
— Я… я хотел извиниться.
Я рассмеялась. Неприятно, громко, нарочито.
— Послушай… — он сделал шаг вперед. — Я понял, что был не прав.
— Нет, — я перебила его. — Ты понял, что проиграл. Разница огромная.
— А что насчет… записи?
Я медленно достала телефон, нашла нужный файл и нажала «удалить» прямо у него на глазах.
— Видишь? Я держу слово.
Его лицо осветилось надеждой.
— Но, — я перебила его, подняв палец, — у меня есть копии. И если ты или твоя милая семейка попробуете мне как-то навредить…
Я не договорила. Он побледнел и отступил.
Я развернулась и пошла прочь. Не к маме — я сняла маленькую квартирку в центре. Не к сестре — мы больше не общались. И уж точно не к нему.
Через месяц я случайно встретила бабу Нину на рынке.
— Ой, дорогая! — она обрадовалась мне. — А я тебе новость! Твой-то бывший опять с маменькой живет. И, говорят, пьет горькую.
Я только улыбнулась в ответ.
Но в глазах у меня не было ни капли сожаления.
