Включив телефон, я увидела 12 пропущенных от Димы и три сообщения:
*»Алина, ты где? Давай поговорим»*
*»Маме действительно стало плохо, ты могла бы понять»*
Ни слова о том, что он готов выбрать меня. Ни намёка на то, что его мать переступила черту.
Я вышла на улицу, бродя без цели по знакомым местам. Ноги сами привели меня к кафе, где мы с Димой часто бывали раньше. Заказала кофе, смотрела на людей и думала — неужели всё действительно закончилось?
Вечером я набрала маму.
— Привет, дочка, — её голос звучал тепло. — Как дела?
Я хотела ответить «нормально», но вместо этого разрыдалась.
Через сорок минут мама уже сидела напротив меня в номере. Выслушав всё, она тяжело вздохнула:
— Я же предупреждала, что с такими мамашами нельзя строить семью.
— Но я думала, он другой…
Мама покачала головой, доставая из сумки папку:
— Я привезла кое-что. Документы на квартиру.
Я удивлённо перелистала бумаги — выписки из банка, квитанции.
— Да. Все платежи по ипотеке последние полтора года я делала сама. Ты говорила, что у вас с Димой сложности, вот я и помогала.
— Почему ты не сказала?
— Хотела сделать сюрприз на вашу годовщину. Но теперь… — она положила руку на мою. — Квартира юридически твоя.
В голове всё перевернулось. Значит, все эти жертвы, отказы от всего… А Дима даже не знал, что платила моя мама?
В этот момент зазвонил телефон. Дима. Я глубоко вдохнула и ответила:
— Алина, где ты?! — его голос звучал взволнованно. — Я везде тебя искал!
— Ну… мы же должны поговорить. Мама извиняется, она не хотела…
— Дима, — я перебила его. — Ты готов сейчас приехать ко мне? Один. Без мамы.
— Сейчас? Ну… она не одна дома, ей может стать плохо…
Я закрыла глаза. Ответ был очевиден.
— Тогда я приеду сама. Через час. Будь дома.
Положив трубку, я посмотрела на маму:
— Пора заканчивать этот цирк.
Мама хотела ехать со мной, но я отказалась. Это был мой бой, и я должна была закончить его сама. Когда такси подъезжало к дому, сердце бешено колотилось. Я вдруг осознала, что, возможно, вижу эту квартиру в последний раз.
Лифт поднимался мучительно медленно. На площадке я несколько секунд просто стояла перед дверью, собираясь с мыслями. Взяла глубокий вдох и вставила ключ.
В прихожей пахло борщом. Галина Петровна, услышав скрип двери, вышла из кухни в моём любимом фартуке. Её лицо сразу стало каменным.
— О, вернулась, — скривила губы она. — Думала, уже навсегда сбежала.
Я молча прошла мимо, оглядывая квартиру. Всё было по-прежнему, только мои фото с Димой со стен исчезли — вместо них висели какие-то старые снимки свекрови.
— Дима! — позвала я, не повышая голоса.
Он появился из спальни, бледный, с красными глазами. Видно было, что не спал.
— Ты пришла… — в его голосе была надежда.
— Да. Чтобы закончить то, что началось.
Галина Петровна фыркнула и пошла на кухню, демонстративно громко переставляя кастрюли.
— Алина, давай поговорим спокойно. Мама действительно осознала, что перегнула палку. Она даже собрала вещи…
— Но ещё не уехала, — заметила я. — Как удобно.
— Ну что ты… — он попытался взять меня за руку, но я отстранилась.
— Я пришла сказать тебе правду. Ты знаешь, кто платил по ипотеке последние полтора года?
— Мы с тобой… ну и мама немного помогала…
— Моя мама. Полностью. Все платежи.
— Что? Но почему ты не сказала?
— Потому что хотела, чтобы это был наш общий дом! А не твой с мамой!
На кухне грохнула кастрюля. Свекровь стояла в дверях, её лицо исказила злость:
— Так это ваша мамаша тут всем заправляла? Ну конечно, богатенькие, всем можете заткнуть рот деньгами!
Я не стала с ней спорить. Достала из сумки документы и положила на стол:
— Юридически квартира моя. Завтра я подам на развод. У тебя есть три дня, чтобы съехать.
Дима смотрел на бумаги, как загипнотизированный:
— Ты… ты не можешь так просто… Мы же семь лет вместе!
— Нет, Дима. Вместе были ты и твоя мама. Я просто жила рядом.
Галина Петровна вдруг бросилась вперёд:
— Это безобразие! Мы тебя в суд затаскаем!
— Пожалуйста, — я улыбнулась. — Только сначала верните все деньги, которые моя мама вложила в эту квартиру. Все три миллиона.
Она сразу притихла. Дима же смотрел на меня с каким-то новым выражением — будто видел впервые.
— Ты… ты действительно всё решила? — спросил он тихо.
— Да. Я заслуживаю большего, чем быть третьей лишней в своём же браке.
Повернулась и пошла к выходу. Дима не стал останавливать. Последнее, что я услышала перед тем, как дверь закрылась — громкий крик свекрови:
— Да пошла она! Всё равно никудышная жена была!
На улице я вдруг почувствовала неожиданное облегчение. Будто сбросила тяжёлый груз, который таскала годами.
Но настоящая свобода ждала меня впереди…
Первые дни после расставания прошли в тумане. Я поселилась у мамы, отказываясь верить, что всё кончено. Каждое утро просыпалась с мыслью — может, Дима передумает? Может, всё ещё можно исправить?
Но через неделю пришло сообщение:
«Вынес свои вещи. Ключи оставил у соседей.»
К сообщению было прикреплено фото — наша бывшая спальня, пустая, с голыми стенами. Только на полу валялась моя заколка, которую я не смогла найти перед отъездом.
Мама, видя моё состояние, предложила:
