Аромат жареной курицы и маринада для шашлыка густо висел в воздухе маленькой, но уютной кухни. Марина, повязанная новым фартуком, который ей подарила мама, лихорадочно нарезала овощи для салата. Ее движения были резкими, отточенными. В углу на табуретке, словно теневое правительство, восседала Людмила Петровна. Она медленно пила чай, ее зоркие глаза подмечали каждую мелочь.
— Ну вот, почти все готово, — Марина смахнула со лба прядь волос. — Игорь с Катей должны вот-вот подъехать.
— Да уж, постаралась ты на славу, — протянула Людмила Петровна, окидывая взглядом стол, ломившийся от яств. — И салаты, и мясо, и дорогой коньяк… Небось, ползарплаты оставила в магазине?
— Ну, мам, гости же… Хочется создать атмосферу.
— Атмосферу создают не салаты, дочка, а люди. Вот Игорь молодец, небось, Кате пол-Турции привезет в подарок. А твой Алексей… — свекровь сделала паузу, давая словам повиснуть в воздухе. — На своей развалюхе до сих пор ездит. Ремонт ей дороже самой машины обошелся, я слышала?
Марина вздохнула, продолжая резать огурцы. Нож отбивал нервный ритм.
— Ну, что поделать… Машина как машина. Возит.
— Возит-то он возит, а кто за нее платит? Кто ипотеку тянет? Кому каждый раз за коммуналку квитанции на телефон приходят? — Людмила Петровна поставила чашку с грохотом. — Ты у него, Мариш, и золотой гусь, и домработница. Устаешь же на двух работах, а он… Он что? Опять сверхурочные?
— Проект сдают, — тихо сказала Марина, и в ее голосе прозвучала слабая, почти угасшая нота защиты.
— Вечно они у него projects эти сдают, — с пренебрежением скривила губы мать. — А толку? Зарплата копеечная. Посмотри на него и посмотри на Игоря. Брат твой вон бизнесом занят, человеком стал. А твой Алексей…
Дверь в прихожей скрипнула. Послышались тяжелые, усталые шаги. Марина встрепенулась, словно пойманная на чем-то.
В дверном проеме появился Алексей. Лицо его было серым от усталости, под глазами залегли темные тени. Он попытался улыбнуться.
— Привет, девочки. Пахнет обалденно.
— Здравствуй, Алексей, — холодно кивнула Людмила Петровна, окидывая его с ног до головы оценивающим взглядом.
Марина мельком взглянула на мужа — на его помятую рубашку, на усталые плечи — и ее лицо остыло. Вместо приветствия она сухо бросила:
— Руки помой. И переоденься, пожалуйста. Скоро гости. Ты же не в этом ходить будешь?
Алексей помолчал, его улыбка растаяла. Он молча кивнул и прошел в ванную. Сквозь приоткрытую дверь доносился звук льющейся воды. На кухне воцарилось неловкое молчание.
Людмила Петровна одобрительно посмотрела на дочь.
— Правильно. Нечего расслабляться. Мужика держать в тонусе надо.
Марина не ответила. Она подошла к раковине и с силой принялась оттирать чашку, которую Алексей оставил утром. Ее пальцы сжали губку так, что побелели костяшки. Она смотрела в окно, на темнеющее небо, но видела не его. Она вспоминала другого Алексея — того, молодого, с горящими глазами, который десять лет назад обещал ей звезды с неба. Который говорил, что она его вдохновение. А теперь… Теперь он был просто усталым мужчиной, который приносил домой слишком маленькие деньги.
Алексей вышел из ванной, уже в чистой футболке. Он подошел к Марине, хотел обнять ее сзади, заглянуть в глаза, спросить, что случилось. Но она резко отстранилась, делая вид, что проверяет духовку.
— Не мешайся под ногами, Леш. Садись, отдохни. Скоро начнется.
Она произнесла это без злобы, даже с некоторой усталой заботой, но в этих словах прозвучал такой холодный, непреодолимый барьер, что Алексей опустил руки. Он молча прошел в гостиную и опустился на диван, включив телевизор. Звук рекламы заполнил комнату, но не смог заглушить тягостное напряжение, которое сгущалось с каждой минутой.
Людмила Петровна одобрительно хмыкнула и, довольная ходом мыслей дочери, закончила свою мысль, брошенную словно бы между прочим, но прозвучавшую как приговор:
— Запомни, дочка. Сегодня при гостях надо все расставить по местам. Чтобы он наконец понял, кто в этом доме кормилец. Пора взрослеть.
Звонок в дверь прозвучал как выстрел, нарушив тягостное молчание в квартире. Марина вздрогнула, поправила фартук и бросила быстрый взгляд на свое отражение в стекле кухонного шкафа. Алексей поднялся с дивана, но Людмила Петровна уже шла к двери, опережая его, принимая роль хозяйки.
— Игорушка, Катюша, заходите, родные! — ее голос зазвенел неестественной, слащавой радостью.
На пороге стоял Игорь, брат Марины, в дорогой куртке, с уверенной ухмылкой на холеном лице. Рядом с ним — его жена Катя, вся сияющая новым меховым палантином и золотыми украшениями. В руках Игорь держал огромный, в яркой упаковке торт из известной кондитерской, где цены были предметом отдельного разговора.
— Мама, принимай гостей! — обнял он мать, с порога заполняя прихожую своей энергией. — Катя, проходи, не стесняйся. О, Леха! Приветик! — кивнул он через плечо Алексею, уже протягивая ему торт. — Держи, это тебе. С дорогими гостями не грех и культурно отдохнуть.
Алексей молча взял тяжелую коробку, чувствуя себя на подхвате. Его рубашка, в которой он бежал на работу утром, вдруг показалась ему убогой по сравнению с идеально сидящим пиджаком Игоря.
— Спасибо, — коротко бросил он.
Гости разделась, и компания переместилась в гостиную, к накрытому столу. Первые тосты прошли за встречу, за здоровье. Но очень быстро, как Алексей и предполагал, разговор пошел по накатанной колее.
Игорь, отхлебнув коньяк, смачно вздохнул и откинулся на спинку стула.
— Ну что, Леха, как там твои бесконечные проекты? — спросил он, растягивая слова. — Все еще тот самый, за который ты полгода назад брался? Что-то долго вы их сдаете.
— Сложный объект, — стараясь сохранить спокойный тон, ответил Алексей. — Чертежи постоянно согласовывают, технические условия меняют.
— Понимаю, понимаю, — с деланным сочувствием кивнул Игорь. — Бюрократия. А у меня вот на прошлой неделе новый контракт подписал. Поставка оборудования. Дело на пару месяцев, но прибыль… — он многозначительно посмотрел на Катю, — очень даже приличная. Сразу на море поеду, в Турцию, отдохнуть надо после таких напрягов.
Людмила Петровна всплеснула руками.
— Игорушка, да ты просто герой! Не то что некоторые, — она бросила выразительный взгляд в сторону Алексея. — Кто на даче клубнику полоть будет, а кто — на море загорать. Чувствуешь разницу, Марин?
Марина, сидевшая с напряженным лицом, потупила взгляд. Она играла вилкой в салате, не в силах ничего сказать.
— Ну, мам, не всем же бизнесменами быть, — вступилась Катя, но в ее голосе слышалось скорее снисхождение. — Кому-то и на государственной службе работать. Стабильно, хоть и небогато.
— Стабильная бедность — это не стабильность, Катюш, это застой, — философски изрек Игорь. — Вот возьми ипотеку. Ты ее еще на сколько лет брала, Леха? Лет двадцать, кажется?
Алексей почувствовал, как по его спине пробежали мурашки. Он посмотрел на Марину, надеясь на поддержку, но та упорно смотрела в тарелку.
— На пятнадцать, — тихо поправил он.
— На пятнадцать! — с притворным ужасом повторил Игорь. — Ну, ничего, к пенсии как раз расчитаешься. Главное, чтобы работу не потерял. А то с такими-то темпами…
Он не договорил, но все поняли. Алексей сжал под столом кулаки. Ему хотелось врезать этому самодовольному лицу, крикнуть, что он строит реальные вещи, а не перепродает чужое железо с накруткой. Но он молчал. Молчал, потому что знал — любой его протест выльется в еще больший скандал, а Марина снова будет на стороне родных.
Людмила Петровна, видя его молчание, решила добить.
— Да, Алексей, тебе бы поучиться у Игоря целеустремленности. Мужик должен семью обеспечивать, а не на жену надеяться. Марина-то у меня золото, две работы тягает, а ты… Ты что?
В комнате повисла тяжелая, гнетущая пауза. Было слышно, как за стеной включился лифт. Алексей видел, как плечи Марины напряглись еще сильнее. Он понимал, что это лишь начало. И самое страшное было еще впереди.
