Вечером Алина сидела на кухне, перебирая квитанции. Включённое радио тихо играло какую-то старую песню, заполняя тягостное ожидание. Она специально не стала готовить ужин — сегодня не было места обыденности.
Ключ повернулся в замке ровно в семь. Дмитрий вошёл осторожно, будто боялся разбудить кого-то. В руках он держал пакет из кондитерской.
— Я… купил торт, — сказал он, ставя пакет на стол. — Ты любишь этот, с вишней.
Алина кивнула, откладывая бумаги в сторону.
— У мамы. Остаётся на ночь. — Дмитрий сел напротив, положил руки на стол. Они были чистыми, ногти аккуратно подстрижены — он явно готовился к этому разговору. — Я… я много думал сегодня.
Алина отодвинула квитанции, освобождая место между ними — и в переносном смысле тоже.
— И к каким выводам пришёл?
Дмитрий глубоко вздохнул. Его пальцы сплелись в замок, костяшки побелели.
— Что я был… — он замялся, подбирая слово, — слепым. Глухим. Плохим мужем.
Алина не ожидала такой прямоты. Она потянулась за стаканом воды, чтобы скрыть дрожь в руках.
— Почему сейчас? Почему не год назад? Не два?
Он поднял глаза. В них не было привычной агрессии, только усталость и что-то похожее на стыд.
— Потому что ты перестала молчать. — Его голос дрогнул. — И я наконец услышал.
За окном зашумел ветер, забросав стекло каплями начинающегося дождя. Алина смотрела, как капли сливаются в прозрачные ручейки.
— Твоя мама звонила? — спросила она, уже зная ответ.
— Пять раз. — Дмитрий усмехнулся. — Последний раз сказала, что я больше не сын ей.
Алина подняла брови. Это было неожиданно даже для неё.
Он достал телефон, прокрутил экран и протянул ей. На скриншоте было сообщение: «Ты предал семью. Больше у меня нет сына.»
Алина медленно выдохнула. Она представляла многое, но не это.
— И что ты чувствуешь?
Дмитрий впервые за вечер посмотрел ей прямо в глаза.
— Свободу. — Это прозвучало так искренне, что у Алины перехватило дыхание. — Страшно, но… свободно.
Он потянулся за тортом, начал разворачивать коробку, будто ища в этом занятии спасение от нахлынувших эмоций.
— Я устроился на новую работу, — неожиданно сказал он. — В другом городе. Руководителем отдела.
Алина широко раскрыла глаза.
— Сегодня. Пока ты была у мамы. — Он неумело пытался открыть коробку, бумага рвалась в его руках. — Это… это в трёх часах езды. Отсюда. И от неё.
Алина вдруг встала, взяла нож и разрезала ленту на коробке. Их пальцы случайно соприкоснулись — оба вздрогнули.
— Ты хочешь уехать? — спросила она, возвращаясь на своё место.
Дмитрий наконец открыл торт. Вишнёвая начинка блестела, как рубины.
— Я хочу… чтобы ты и Саша поехали со мной. — Он произнёс это быстро, будто боялся, что передумает. — Начать всё заново. Без её вмешательства. Без… всего этого.
Алина смотрела на торт, на его дрожащие руки, на лицо, которое вдруг стало таким знакомым и чужим одновременно.
— Это большое решение, — сказала она осторожно.
— Я знаю. — Дмитрий налил ей чаю без спроса, как делал раньше, но вдруг остановился. — Ой, прости…
Это «прости» прозвучало так по-новому, что Алина невольно улыбнулась.
— Чай я возьму. А насчёт переезда… — она сделала паузу, — мне нужно подумать.
Дмитрий кивнул, не стал настаивать. Он отрезал кусок торта и протянул ей.
— Я понимаю. Просто… знай, что я серьёзно. Впервые за долгое время.
Они ели торт молча, слушая, как дождь стучит по крыше, смывая старые обиды, давая шанс чему-то новому. Возможно.
Алина стояла у окна новой квартиры, наблюдая, как первые лучи солнца окрашивают незнакомый город в розовые тона. За спиной тихо посапывал Саша, устроившись среди коробок с вещами. Они приехали сюда три дня назад, но до сих пор не распаковали всё.
На кухне звенела посуда — Дмитрий готовил завтрак, как обещал. За эти недели он научился жарить яичницу и даже печь блины. Маленькие победы новой жизни.
Алина взяла со стола открытку от своей матери: «Горжусь тобой. Ты сделала правильный выбор». Она провела пальцем по буквам, вспоминая тот вечер, когда приняла решение.
— Алёна, идёшь есть? — Дмитрий стоял в дверях, вытирая руки полотенцем. Он стал называть её Алёной с того дня, как она согласилась на переезд. Будто хотел начать всё с чистого листа.
— Сейчас, — она положила открытку обратно на стол. — Саша ещё спит?
— Как убитый, — он улыбнулся. Эта лёгкость в нём была новой, непривычной. — Сегодня в садик идём?
— Да, договорились. Хотя можно ещё день подождать…
— Нет, — Дмитрий подошёл ближе, но не решался прикоснуться. — Пусть привыкает. Мы все должны привыкнуть.
На столе лежал конверт — вчерашнее письмо от Светланы Ивановны. Нераспечатанное. Алина взяла его и протянула мужу.
— Ты не хочешь прочитать?
Он покачал головой, взял конверт и аккуратно разорвал пополам.
— Потом. Когда будем готовы. — Бумага упала в мусорное ведро с лёгким шуршанием. — Сейчас важнее наш завтрак. И наш первый день в новом городе.
Алина последовала за ним на кухню. На столе дымилась яичница с помидорами, стояли свежевыжатые соки — он встал на час раньше, чтобы успеть.
— Дима… — она остановилась в дверях. — Ты не жалеешь?
Он поставил тарелку на стол и подошёл к ней. Медленно, давая время отойти, взял её руки в свои.
— О чём? О том, что потерял мать? — Его голос был твёрдым. — Нет. Я нашёл семью.
Из комнаты донёсся детский голос:
— Мама! Папа! Я проснулся!
Они переглянулись. В этих взглядах было столько нового понимания, столько надежды. Дмитрий первый засмеялся.
Алина кивнула. Впервые за долгие годы она чувствовала — это не конец истории. Это самое начало.
