Зал суда встретил их пронзительным скрипом деревянных скамеек и запахом дезинфекции. Андрей с Наташей заняли места за столом истцов, нервно перебирая папки с документами. Через пять минут вошел Сергей с Ириной, сопровождаемые Галиной Петровной. Они даже не взглянули в их сторону.
Судья Крылова — женщина лет пятидесяти с строгой прической — открыла заседание монотонным голосом. Андрей внимательно наблюдал за ее выражением лица, пытаясь уловить признаки предвзятости, но профессиональная маска была непроницаемой.
— Рассматривается иск Сергея Викторовича о признании завещания недействительным, — объявила судья. — Слово предоставляется истцу.
Сергей встал, поправив галстук. Его голос звучал неестественно громко:
— Мой отец в последние месяцы жизни был тяжело болен и не мог адекватно оценивать свои действия. Я считаю, что завещание было составлено под давлением.
Андрей сжал кулаки под столом. Наташа незаметно положила руку ему на колено — успокаивающе.
Когда слово дали Андрею, он говорил четко, без эмоций:
— Отец составил завещание за полгода до смерти, находясь в здравом уме. Вот заключение психиатра из поликлиники. Вот свидетельские показания соседей, которые подтвердят, что отец был вменяем.
Судья внимательно изучала документы. В зале повисла напряженная тишина.
— У вас есть доказательства давления на наследодателя? — вдруг спросила она у Сергея.
— Ну… Это же очевидно! Отец никогда бы сам…
— Конкретные доказательства? — перебила судья.
Галина Петровна не выдержала, вскочив с места:
— Да как вы можете спрашивать такое! Это мой муж был, я лучше знаю!
— Гражданка, садитесь! — строго сказала судья. — Иначе удалю из зала.
Андрей обменялся с адвокатом удивленными взглядами. Судья вела себя абсолютно беспристрастно.
Когда начали допрашивать свидетелей, картина стала проясняться. Соседка отца, пожилая учительница, твердо заявила:
— Виктор Андреевич часто говорил, что оставляет квартиру старшему сыну. Говорил, что Андрей заботился о нем, а младший даже не звонил.
Сергей побледнел. Его адвокат попытался оспорить показания, но судья остановила его:
— У вас есть опровергающие доказательства?
В решающий момент Андрей попросил слова:
— Ваша честь, у меня есть аудиозапись, имеющая отношение к делу.
Он вставил флешку в ноутбук. В зале раздался голос Ирины: «…судья — подруга маминой одноклассницы. Она все устроит…»
Галина Петровна ахнула. Сергей вскочил:
Но судья Крылова вдруг побледнела. Она пристально посмотрела на Галину Петровну:
— Ваша мать — Семенова Ольга Дмитриевна?
Гробовая тишина. Галина Петровна опустила глаза.
Судья объявила перерыв. Когда заседание возобновилось, ее решение было кратким:
— В удовлетворении иска отказать. Завещание признается действительным. Судебные издержки возлагаются на истца.
Сергей что-то хрипло прошептал Ирине. Та в ярости швырнула папку с документами. Галина Петровна выбежала из зала, громко хлопнув дверью.
Андрей стоял, не веря своим ушам. Они победили. Честно, по закону.
На выходе из здания суда их догнала судья Крылова:
— Гражданин Морозов, — сказала она тихо. — Я не знала о… связях. Вы имели право подать заявление о моей отводке.
Андрей посмотрел ей в глаза:
— Я верил в справедливость. И не ошибся.
Она кивнула и быстро ушла.
На улице лил дождь, но Андрей его не замечал. Он обнял Наташу, чувствуя, как с плеч падает огромный груз.
— Все закончилось, — прошептала она.
— Нет, — покачал головой Андрей. — Теперь начинается самое сложное — жить дальше. Без семьи.
Они молча шли к машине под стук дождя по асфальту. Война закончилась. Но какой ценой?
Прошел месяц после суда. Осенний дождь сменился первым снежком, который тут же таял, оставляя на асфальте грязные разводы. Андрей стоял у окна в отцовской квартире, наблюдая, как во дворе дети лепят первого снеговика. Ремонт был почти закончен — свежая краска на стенах, новые обои, пахнущие деревом полы.
На кухне звенела посуда — Наташа разбирала старый сервиз, решая, что оставить, а что выбросить.
— Андрей, смотри, — она протянула ему пожелтевшую фотографию. — Нашёл в буфете.
На снимке были они с Сергеем — мальчишки лет десяти, обнявшиеся на фоне новогодней ёлки. Андрей в пилотке, Сергей с новым мячом в руках. Отец стоял сзади, положив руки им на плечи. Все смеялись.
Андрей долго смотрел на фотографию, затем аккуратно положил её в кошелёк.
— Выбросим? — Наташа показала на треснувшую салатницу.
— Нет, это мамин сервиз, — он взял её из рук жены. — Давай оставим.
Дверной звонок заставил их вздрогнуть. На пороге стояла Галина Петровна. За месяц она постарела на десять лет — седые волосы небрежно собраны, пальто потрёпано. В руках держала пластиковый пакет.
— Не бойся, не задерживаюсь, — она бросила пакет на пол. — Твои детские вещи. Чтобы не пропадали.
Андрей молча кивнул. Пауза затягивалась.
— Мама… — начал он, но она резко перебила:
— Не надо разговоров. Ты добился своего. Живи теперь с этим.
Она развернулась и пошла к лифту. Андрей не стал её останавливать. Когда дверь лифта закрылась, он поднял пакет — там действительно лежали его детские рисунки, грамоты, даже плюшевый мишка. На дне — конверт. В нём старые фотографии и… расписка Сергея в получении денег у отца за год до смерти. Сумма — триста тысяч рублей.
Наташа взглянула через плечо:
— Прощальный подарок, — Андрей усмехнулся. — Теперь я знаю, почему папа так поступил с завещанием.
Они допили чай в тишине. Затем Наташа не выдержала:
— Ты хочешь помириться с ними?
Андрей посмотрел в окно. Дети теперь катали снежный ком, смеясь и толкаясь.
— Нет. Не сейчас. Может быть… когда-нибудь. Если они сами захотят.
Он достал из кошелька фотографию, повесил её на холодильник магнитом. Пусть пока просто побудет там. Как напоминание. О том, что было. И чего, возможно, уже не вернуть.
Телефон вдруг зазвонил — тётя Люда. Андрей взял трубку:
— Андрюша, — голос её дрожал. — Сергей… Он сегодня утром с инфарктом в больницу попал. Не критично, но…
Андрей закрыл глаза. В голове пронеслись тысячи мыслей, воспоминаний, обид.
— В какой больнице? — спросил он наконец.
Положив трубку, он посмотрел на Наташу. Она уже доставала его куртку и ключи от машины.
— Поезжай, — просто сказала она. — Я здесь доделаю.
По дороге в больницу снег пошёл сильнее. Андрей сбавил скорость. Он не знал, зачем едет. Что скажет. Будет ли Сергей вообще рад его видеть.
Но он знал одно — отец был бы на его месте. Несмотря ни на что.
Машина свернула на больничную улицу. Впереди виднелось высокое серое здание с ярко горящими окнами. Андрей глубоко вздохнул и припарковался.
Самое трудное всегда было впереди. Но теперь он был к этому готов.
