— Да она еще и не такое могла! — угрюмо ответил Михаил. — Зачем я только с ней связался! Меня ведь пацаны предупреждали, что она та еще… А потом Федя как рассказал, что она его обворовала… Но я с ней тогда встречался, в дом к тебе привел… а потом оказалось, что она беременная — непонятно от кого. Сказала, что от меня… Угу, да как же. Мне уже пацаны доложили — она по парням только так шаталась.
— Какая же я дура наивная! — заплакала Наталья Михайловна. — Отчего ты мне все это не рассказал? Я бы знала, что это за змея такая!
— Не хотел тебе гадости такие рассказывать. Ты ведь к людям всегда со всей душой относилась… Не хотелось тебе настроение портить.
— Что же нам теперь делать?
— Заявление в полицию писать! Хорошо еще, что ты квартиру на Аню оформить не смогла! А то осталась бы сейчас на улице.
Заявление, конечно, написали. Но найти Милену не удалось. Она словно исчезла из страны. Шли долгие месяцы, а новостей все не было. С карты она, конечно, не успела много снять — как только Михаил вернулся и все узнал, он заблокировал счет. Карту позже нашли на одном из вокзалов в области.
Пока шли поиски матери, Анечку разрешили оставить с Натальей Михайловной. Правда, ради этого ей на время пришлось уволиться с работы. Хорошо, что заработка сына на все хватало. ДНК-тест подтвердил, что Михаил не был ее отцом, однако Наталья Михайловна так полюбила малышку, что уже не могла с ней расстаться. Посоветовавшись с сыном, они приняли решение растить Аню, как родную. Про Милену ничего не было слышно, и ее заочно лишили родительских прав. Понадобились долгие месяцы, чтобы установить опекунство над девочкой, ведь для этого нужно было столько сделать! Михаилу в этом отказали, а Наталье Михайловне пришлось вернуться на работу, чтобы иметь личный доход, найти для девочки садик с ранними группами и многое-многое другое. Но все устаканилось. Стали жить.
А через год Михаил, вернувшись с очередного рейса, привез… жену:
— Знакомься, мама, это Соня. Мы теперь будем жить вместе.
— А как же… — растерялась Наталья Михайловна, махнув рукой в сторону детской комнаты и не понимая, предупредил ли Михаил молодую жену.
Но Соня спокойно улыбнулась:
— Очень приятно познакомиться, Наталья Михайловна! Мне Миша все-все рассказал, и, честно говоря, я восхищаюсь вашим поступком! Если вы мне разрешите участвовать в воспитании Ани, я была бы счастлива, ведь… — она посмотрела на мужа.
— Да, я планирую завершить рейсы, и мы с Соней удочерим Анечку. Теперь-то мне в этом не откажут!
Наталья Михайловна сияла от радости:
— Господи, счастье-то какое! Проходите, скорее все к столу! Я же ждала, наготовила столько всего! Как раз все познакомимся поближе! Как я счастлива! — и смахнула слезинку с лица. Автор: Одетта
Алла наконец-то добралась до автостанции. Можно было не волочить тяжелые сумки, вызвать такси и доехать с ветерком. Можно было вообще никуда не ехать – дочка и сама в гости приехать в состоянии, не сахарная.
Но… Она так измучена работой, ее девочка. Работой, большим городом, бесконечной чередой дел – весь мир взвалила на себя Маринка, хрупкая Маришка, Марочка, Маруся… Когда она успела повзрослеть, ее маленькая дочка?
Тогда и успела. Она всегда была самостоятельной, с детства. Она всегда пыталась помочь родителям, таким же, как и она сама сейчас, измученным, загнанным, усталым. А потом она полюбила… И что? Аллу ждало лишь беспросветное будущее – расплата за любовь. Господи, как звучит пафосно: расплата за любовь… Соседка Варвара, простая баба, родная душа, говорила тогда:
— С жиру бесишься? Хрен на блюде тебе подай! Мужик ей не такой! Какой есть, такого и терпи! Думаешь, больно сладко одной? Одной, да с девкой на руках? Думаешь, сладко?
Алла молчала, убитая наповал предательством Виктора, дышать была не в состоянии, не то, что говорить! Варя, раздраженная инертностью своей любимицы (Ни рыба, ни мясо, Господи, прости!), громко хлопала дверями, обидевшись смертельно.
В комнате гулила крохотная Марочка, пухлощекая, румяная. Счастливая в своем незнании. Ей пока ничего не надо: лишь бы мама была, теплая мама, с теплыми руками и вкусным молочком. Лишь бы сухо и светло, лишь бы сытно и покойно – как мало надо младенцам, все-таки! Витя предал не только Аллу, но и Марочку предал Витя. Поменять семью на чужую женщину… Как можно вообще такое?
Можно было простить, закрыть глаза на легкую интрижку, сохранить брак, вцепившись в него когтями, как вцепляются в свой брак многие другие женщины. Но Алла не хотела. И не желала. Предательство, единожды свершенное, свершится еще много раз. Зачем?
— Ты ненормальная! Ты – дура непроходимая? За что? А ребенок – как? Да я же не бросал тебя, идиотка, и бросать тебя не собирался, хотя жить с тобой невыносимо! – кричал тогда Витя.
Он прав был, Витя, прав: жить с такими, как Алла, невыносимо. Не было у нее своего мнения, гордости не было, она вообще пугалась громкого голоса, плакала, когда муж сердился, терялась, когда ее перебивали во время разговора, густо краснела и пряталась в уголок. Размазня бесхребетная. А тут – раз, и уперлась: уходи! Кретинка! Алла сама не понимала, как. Ее вовсе не так воспитывали. В первую очередь – благо ближнего! Никому не досаждай! Отдай свою душу людям! Ты – ничто, народ – все! Лозунги родителей – учителей с большой буквы. Они не умели жить для себя, у них-то и семьи толком не получилось. Их семья – школа.
Папа выписывал журнал «Семья и школа» и очень возмущался постановкой буквы «и».
— Семья – школа! А лучше «Школа — это семья» — говорил он.
А дома в холодильнике болталась мышь на веревке. . .
