Рекламу можно отключить
С подпиской Дзен Про она исчезнет из статей, видео и новостей
— Три миллиона семьсот тысяч рублей, — произнёс нотариус, и его слова упали в кабинет как приговор.
Я почувствовала, как пол уходит из-под ног. Рядом со мной Максим схватился за спинку стула, его костяшки побелели от напряжения. А свекровь, Галина Петровна, сидела напротив нас с таким невинным выражением лица, словно речь шла о покупке булки хлеба, а не о чудовищной сумме долга, оформленного на моё имя.
Всё началось три месяца назад совершенно невинно. Галина Петровна пришла к нам с Максимом домой с коробкой эклеров из дорогой кондитерской и своей фирменной улыбкой, от которой у меня всегда мурашки по коже.
— Оленька, солнышко, мне нужна твоя помощь в одном деликатном деле, — начала она, усаживаясь на наш новый диван.
Максим в это время возился на кухне с кофемашиной, и я понимала, что отказать при нём будет сложно. Свекровь это прекрасно знала и всегда выбирала моменты, когда сын был рядом, но не участвовал в разговоре напрямую.
— Понимаешь, у меня небольшие проблемы с документами. После развода с отцом Максима у меня испортилась кредитная история. А мне нужно срочно оформить небольшую ссуду на ремонт дачи. Крыша протекает, представляешь? Если не починить сейчас, к зиме весь дом сгниёт.
Я напряглась. Любые финансовые вопросы со свекровью всегда заканчивались плохо. В прошлом году она заняла у нас пятьдесят тысяч на «срочную операцию подруге», которая чудесным образом выздоровела без всякого медицинского вмешательства, а деньги так и не вернулись.
— Галина Петровна, может, Максим вам поможет? — попыталась я выкрутиться.
— Ой, ну что ты, Оленька! У него и так кредит на машину, ипотека ваша. Не хочу сына нагружать. А у тебя идеальная кредитная история, ты же нигде не работаешь официально, дома сидишь. Для банка ты идеальный клиент — молодая, без долгов, с постоянной регистрацией.
То, как она произнесла «дома сидишь», резануло меня. Я работала удалённо графическим дизайнером, зарабатывала не меньше Максима, но для свекрови это всё равно означало «сидеть дома и ничего не делать».
Максим вошёл в комнату с подносом, на котором дымились три чашки кофе.
— О чём говорите, девочки? — спросил он с улыбкой.
— Да вот, прошу Олю помочь мне с документами для ремонта дачи. Ты же помнишь, как там крыша течёт? — Галина Петровна мастерски перевела разговор в безопасное русло.
— Конечно, мам, надо срочно чинить. Оль, поможешь маме?
И вот я оказалась между молотом и наковальней. Отказать — значит выглядеть бессердечной женой, которая не хочет помочь свекрови в беде. Согласиться — влезть в очередную сомнительную историю.
— Хорошо, — выдавила я из себя. — Что конкретно нужно сделать?
— Всего лишь подписать пару бумаг. Я всё сама оформлю, тебе даже в банк ходить не придётся. У меня есть знакомая, она всё устроит. Просто нужна твоя подпись и копия паспорта.
Красные флажки в моей голове замахали так яростно, что хоть пожарную тревогу объявляй. Но Максим смотрел на меня с такой надеждой и благодарностью, что я не смогла отказать.
Через неделю Галина Петровна принесла документы. Толстая папка с какими-то договорами, актами, согласиями. Я попыталась прочитать, но свекровь торопила:
— Оленька, ну что ты как первоклассница! Это стандартные документы, я же сказала — обычный потребительский кредит на триста тысяч. Мне срочно нужно отдать подрядчикам задаток, а то они к другим клиентам уйдут.
— Триста тысяч? Вы же говорили о небольшой сумме…
— Ну а что такое триста тысяч в наше время? На них даже машину не купишь. Для ремонта крыши это минимум. Я за полгода всё верну, не волнуйся.
