— Я говорил с мамой, — начал он с порога.
— Она расстроилась. Сказала, что не ожидала такой неблагодарности. Что хотела как лучше.
— Для нас! Для семьи! Марина, пойми, это же квартира. Настоящая квартира, а не эта съёмная дыра. Мы сможем сделать ремонт, обустроить всё по своему вкусу.
— По чьему вкусу? Твоя мать будет контролировать каждый гвоздь, потому что квартира-то твоя.
— Она обещала не вмешиваться.
Марина рассмеялась. Горько, безнадёжно.
— Она обещала? Как трогательно. Она также обещала не лезть в наши отношения, когда мы женились. Напомнить, чем это закончилось? Звонками каждый день, советами по любому поводу, претензиями к моей готовке, уборке, внешнему виду.
— Она беспокоится обо мне.
— Она контролирует тебя. И через тебя — меня. А теперь хочет получить официальный рычаг давления.
Павел сел напротив, потирая виски.
— Что ты предлагаешь? Отказаться? Продолжать снимать квартиру до старости?
— Я предлагаю купить жильё на наши деньги. Те, что мы копили. Пусть маленькое, пусть в ипотеку, но наше. Где мы оба будем хозяевами.
— Это глупо. Зачем влезать в долги, когда можно получить квартиру бесплатно?
— Потому что эта квартира не бесплатная. Цена — моё самоуважение.
— А ты слишком слабый.
Слова вырвались сами собой. Марина не хотела этого говорить, но правда жгла горло. Павел побледнел.
— Правду. Ты слабый, Паша. Не можешь противостоять матери, не можешь защитить свою семью. Прячешься за её юбку при каждом конфликте.
— Нет, не хватит! Пять лет я молчала. Терпела её выпады, «случайные» оскорбления, завуалированные намёки, что я недостаточно хороша для её сына. А ты делал вид, что ничего не замечаешь. Потому что так проще. Не надо выбирать, не надо конфликтовать.
— Но выбираешь всегда её.
Тишина. Долгая, тяжёлая тишина. Наконец Павел заговорил, и голос его был тихим, почти умоляющим.
— Давай примем её предложение. Поживём год-два, а потом переоформим. Она успокоится, поймёт, что ты хорошая жена, что мы крепкая семья.
— Она никогда этого не поймёт. И ты это знаешь.
— Марина, пожалуйста…
— Нет. Либо квартира на двоих, либо я не участвую в этой афере.
— Это не афера! Это подарок!
— Это ловушка. И ты прекрасно это понимаешь.
Павел встал, прошёлся по комнате. Остановился у окна, глядя в темноту.
— Мама сказала, что если я откажусь, она продаст квартиру.
— Она больше никогда не предложит помощь.
Он обернулся, и в его глазах была злость.
— Тебе легко говорить! Это не твоя мать!
— Именно! Не моя. Но почему-то именно я должна страдать от её манипуляций.
— Никто не манипулирует!
— Паша, она поставила ультиматум: или квартира только на тебя, или ничего. Это не манипуляция?
— Это… это её право. Её собственность.
— Конечно. Её право. Как и твоё право — выбрать. Мать или жену. Её условия или наш брак.
— Не ставь так вопрос!
— Я не ставлю. Это твоя мать поставила. Я лишь озвучиваю.
Павел снова сел, обхватил голову руками.
— Почему ты не можешь просто согласиться? Ради нас, ради будущего?
— Чьего будущего? Где я буду вечной гостьей в твоём доме? Где при каждой ссоре ты сможешь напомнить, что квартира твоя? Где твоя мать будет диктовать правила, потому что формально имеет на это право?
— Сегодня ты тоже говорил, что никогда меня не предашь. А что делаешь сейчас?
Удар попал в цель. Павел вздрогнул.
— Это то же самое. Ты выбираешь лёгкий путь. Мамину юбку вместо штанов главы семьи.
— Хватит оскорблять меня!
— Я не оскорбляю. Я констатирую факт. И знаешь что? Я устала. Устала бороться за место в твоей жизни. Устала доказывать, что я полноценный член семьи, а не приживалка.
Марина встала, прошла в спальню. Павел остался сидеть в гостиной. Она слышала, как он набирает номер. Конечно. Звонит маме. Советуется, жалуется. Типичный маменькин сынок.
Ночь прошла в молчании. Они лежали в одной кровати, но между ними была пропасть. Утром Павел встал рано, оделся в лучший костюм.
— Я иду к нотариусу, — сказал он, не глядя на неё.
Он помедлил в дверях.
— Марина, это не конец света. Мы всё ещё можем быть счастливы.
— Мы — да. Но я — уже нет.
Он ушёл. Марина лежала, глядя в потолок. Пять лет. Пять лет иллюзий.
Телефон зазвонил через два часа. Валентина Петровна. Марина не стала брать трубку. Потом ещё звонок. И ещё. На четвёртый раз она ответила.
— Добрый день, Валентина Петровна.
— Маринка? Наконец-то! Я хотела тебя поздравить. Теперь у вас есть своя квартира! Правда, чудесно?
