Марина налила ему чашку. Они сидели молча, глядя на просыпающийся сад.
— Я поговорил с мамой, — наконец сказал Павел.
— Сказал, что дача — это твоя собственность, и она не имеет права на неё претендовать. Что если она ещё раз оскорбит тебя или попытается манипулировать, мы прекратим общение.
Марина удивлённо посмотрела на мужа.
— Правда? И как она отреагировала?
— Кричала. Плакала. Говорила, что я её убиваю. Потом хлопнула дверью и сказала, чтобы я проваливал.
— Ушёл. Сказал, что люблю её, но не позволю разрушить мой брак.
Марина почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Неужели он смог? Неужели решился?
— А как же наследство? Она же грозилась лишить…
— Значит, обойдёмся без него. Мы молодые, здоровые, работаем оба. Справимся.
— Дай договорить. Я много думал эту неделю. О нас, о маме, о том, какую жизнь я хочу. И понял — я хочу быть с тобой. Хочу, чтобы у нас были дети. Хочу, чтобы мы вместе обустраивали эту дачу. А мама… Мама должна принять, что я вырос. Что у меня своя семья. Если примет — хорошо. Если нет — это её выбор.
Марина не выдержала. Слёзы потекли по щекам — слёзы облегчения, радости, надежды.
— Иди сюда, — Павел обнял жену, прижал к себе. — Прости меня. За то, что так долго не мог решиться. За то, что позволял ей тебя обижать. Больше этого не будет, обещаю.
Они сидели, обнявшись, на старой веранде, и мир вокруг казался новым, свежим, полным возможностей.
— Знаешь, — сказала Марина, утирая слёзы, — я тут подумала… Может, правда отремонтируем домик? Сделаем из него наше семейное гнездо?
— Конечно! Я уже прикинул — веранду надо подлатать, крышу перекрыть…
— И сад разбить. Бабушка мечтала о яблонях.
— Посадим яблони. И вишни. И всё, что захочешь.
Они строили планы, и на душе было легко. Кризис миновал. Да, впереди ещё будут трудности — Галина Петровна не из тех, кто легко сдаётся. Но главное было сделано — Павел выбрал. Выбрал жену, выбрал их семью.
Через месяц позвонила свекровь. Голос у неё был непривычно тихий.
— Марина? Это я… Можно Павлика?
— Конечно, сейчас позову.
Марина передала трубку мужу и тактично вышла из комнаты. Разговор был долгим. Когда Павел вышел, лицо у него было задумчивое.
— Извинилась. Сказала, что погорячилась. Просит приехать в гости.
— Я сказал, что мы подумаем. Но если она хочет восстановить отношения, то должна извиниться перед тобой лично. И больше никаких претензий на дачу или чего-то ещё.
Марина кивнула. Это был прогресс. Маленький, но важный шаг.
Они поехали через неделю. Галина Петровна встретила их настороженно, но вежливо. За обедом царила напряжённая тишина. Потом свекровь откашлялась.
— Марина, я… я хочу извиниться. За тот инцидент с дачей. Я была не права.
Это далось ей нелегко — было видно, как трудно выговаривать каждое слово. Но она справилась.
— Я принимаю ваши извинения, Галина Петровна. Давайте начнём сначала.
Свекровь кивнула, явно испытав облегчение.
Конечно, отношения не стали идеальными в одночасье. Галина Петровна по-прежнему иногда делала колкие замечания, по-прежнему считала, что знает лучше, как им жить. Но теперь Павел мягко, но твёрдо останавливал её. А Марина научилась не принимать близко к сердцу мелкие уколы.
Через год на даче зацвели первые яблони — те самые, о которых мечтала бабушка. Марина стояла в саду, вдыхая аромат цветов, и думала о том, как всё изменилось. Рядом возился Павел, устанавливая новую беседку. Из дома доносился запах пирога — Галина Петровна приехала в гости и решила побаловать их своей выпечкой.
«Никогда не думала, что мы сможем нормально общаться», — подумала Марина, наблюдая, как свекровь хлопочет на кухне.
Телефон зазвонил — звонила подруга.
— Ну как вы там? Не убили друг друга ещё? — пошутила она.
— Всё хорошо, — улыбнулась Марина. — Даже очень хорошо.
И это была правда. Они научились быть семьёй — не идеальной, но настоящей. Где есть место и конфликтам, и примирениям, и взаимному уважению. А дача так и осталась их с Павлом территорией — местом, где они строили своё счастье.
Вечером, когда Галина Петровна уехала, они с Павлом сидели в новой беседке, пили чай и смотрели на закат.
— Знаешь, — сказал Павел, — я рад, что всё так вышло. Что я нашёл в себе силы…
— Я тоже рада, — Марина взяла его за руку. — Мы справились.
— А мама… Она изменилась. Стала мягче что ли.
— Она просто поняла, что может потерять сына. И выбрала компромисс.
— Мудрая женщина, в сущности. Просто характер тяжёлый.
Марина промолчала. Да, Галина Петровна была непростым человеком. Но она была матерью Павла, бабушкой их будущих детей. И они научились сосуществовать, соблюдая границы и уважая друг друга.
А дача расцветала. К яблоням добавились вишни, смородина, крыжовник. Домик преобразился — новая крыша, покрашенные стены, уютная веранда. Это было их место силы, их крепость, их мечта, ставшая явью.
И когда через два года Марина сообщила мужу о беременности, первое, что сказал Павел:
— Будем растить его здесь, на даче. Среди яблонь.
Марина улыбнулась, прижимаясь к мужу. Да, именно здесь. В месте, которое они отстояли, которое стало символом их победы над обстоятельствами. Их дом, их сад, их счастье.
А Галина Петровна, узнав о внуке, расплакалась от радости и пообещала связать ему самые тёплые носочки. И ни словом не обмолвилась о даче — эта тема была закрыта раз и навсегда.
