— Мама, прекрати! — одёрнула Марина. — Паша отлично зарабатывает, и мы вполне можем позволить себе хороший отпуск. Просто не такой, где нам пришлось бы отдать последние деньги.
— А мне, значит, и вовсе отпуск не светит, — надулась Екатерина Витальевна. — Так и буду до смерти сидеть в четырёх стенах.
— Светлана, давайте мы вам перезвоним, — сказала Марина и нажала «отбой».
— Итак, — Марина сложила руки на коленях, — давайте ещё раз всё обсудим спокойно. Мама, ты хочешь поехать с нами, но номер только двухместный, а вариант с отдельным номером слишком дорогой.
— И я уже сказала, что не могу оставаться одна! — упрямо повторила Екатерина Витальевна. — Мне страшно, я могу заболеть, упасть, удариться! Я пожилой человек, мне нужна забота!
Павел фыркнул, но Марина бросила на него предупреждающий взгляд.
— Мама, может быть, ты могла бы пожить у своей сестры в деревне? Там и воздух чистый, и Тётя Валя за тобой присмотрит.
— У Валентины? После того, как она меня обозвала старой кошёлкой на юбилее Петровых? Нет уж, увольте! И потом, мне к врачам нужно ходить, процедуры, анализы. Куда я из города поеду?
— Какие, к чёрту, процедуры? — не выдержал Павел. — Вы последний раз сдавали анализы два года назад, и то потому, что медосмотр на работе был обязательным!
— Паша! — одёрнула его Марина.
— Что «Паша»? Посмотри правде в глаза: твоя мать просто не хочет оставаться одна. Не потому, что она больная или немощная, а потому, что ей скучно! Она привыкла, что мы всегда рядом, что мы — её развлечение, её центр вселенной!
Лицо Екатерины Витальевны пошло красными пятнами.
— Да как ты смеешь! Я мать твоей жены! Я в этой семье главная! Я Марину одна вырастила, без мужа, без помощи! Ты должен меня уважать!
— Уважать — да, — отрезал Павел. — Но терпеть ваши манипуляции и позволять вам разрушать нашу семейную жизнь — нет!
Марина закрыла лицо руками. Она оказалась между молотом и наковальней — между мужем и матерью. И кого бы она ни выбрала, другой останется обиженным и несчастным.
— Мам, давай всё-таки подумаем о других вариантах, — мягко сказала она. — Может быть, стоит рассмотреть вариант с сиделкой? Она могла бы приходить к тебе каждый день, готовить, помогать с уборкой…
— Сиделкой? — Екатерина Витальевна аж подпрыгнула на стуле. — Ты считаешь меня настолько немощной, что мне нужна сиделка? Или ты настолько не любишь свою мать, что готова спихнуть меня на чужого человека?
Павел закатил глаза. Снова манипуляции, снова эмоциональный шантаж.
— Екатерина Витальевна, хватит уже этого цирка, — не выдержал он. — Вы прекрасно знаете, что Марина вас любит. И я вас уважаю, несмотря на все ваши выходки. Но мы с женой — взрослые люди, и у нас есть право на личную жизнь и отдых без вашего присутствия!
— Паша прав, мама, — неожиданно поддержала его Марина. — Мы с ним ни разу не были в нормальном отпуске за пять лет брака. И нам действительно нужно время наедине.
Екатерина Витальевна задохнулась от возмущения.
— Значит, так? Выбираешь мужа вместо матери? Что ж, прекрасно! Тогда я тоже уеду! Вернусь в свою квартиру, буду жить одна. И можете не навещать меня, не звонить, не интересоваться моей судьбой!
В понедельник Марина ушла на работу с тяжёлым сердцем. Ссора с матерью не прекращалась весь выходной. Екатерина Витальевна демонстративно собирала вещи, причитая о неблагодарной дочери и зяте-тиране. Павел старался не вмешиваться, но было видно, что он на взводе.
В обеденный перерыв Марина снова позвонила в турагентство. Может быть, найдутся какие-то варианты, которые они не рассмотрели? Внезапная мысль пришла ей в голову:
— Светлана, а что если мы перенесём отпуск на более поздний срок? Есть ли похожие варианты на конец сентября или начало октября?
— Сейчас посмотрю, — отозвалась турагент. — Да, есть отличные предложения на бархатный сезон. Но имейте в виду, что вам придётся заплатить штраф за изменение брони.
Марина вздохнула. Ещё дополнительные расходы. Но, возможно, за два-три месяца им удастся уговорить маму пожить у тёти Вали или найти сиделку, которая понравится Екатерине Витальевне.
Вернувшись домой после работы, Марина обнаружила, что Павел уже дома, сидит на кухне с напряжённым лицом.
— Что случилось? — встревоженно спросила она.
— Твоя мать случилась, — глухо ответил он. — Она позвонила турагенту и отменила нашу бронь.
— Что? — Марина не поверила своим ушам. — Как она могла? У неё же нет данных бронирования!
— О, у неё есть все данные, — горько усмехнулся Павел. — Пока мы были на работе, она нашла документы в твоём ящике стола, позвонила Светлане, представилась тобой и сказала, что мы решили отказаться от поездки из-за семейных обстоятельств.
Марина опустилась на стул, чувствуя, как подкашиваются ноги. Это не могло быть правдой. Её мать не могла поступить так подло.
— Я сразу перезвонил Светлане, когда узнал, — продолжил Павел. — Она была в шоке, когда поняла, что её обманули. Но дело в том, что бронь уже отменена, а путёвка продана другим клиентам. И теперь нам светит штраф за отмену брони — пятнадцать процентов от стоимости.
Марина закрыла лицо руками. В голове не укладывалось, что родная мать могла так поступить.
— Где она сейчас? — тихо спросила она.
— У себя в комнате. Делает вид, что ничего не произошло. Я пытался с ней поговорить, но она заперлась и не открывает.
Марина решительно встала и направилась к комнате матери. Она постучала, но ответа не последовало.
— Мама, открой! Я знаю, что ты там! Нам нужно поговорить!
— Мама, если ты не откроешь, я сломаю дверь! — Марина уже не сдерживала гнев.
Наконец, замок щёлкнул, и дверь приоткрылась. Екатерина Витальевна сидела на кровати с видом оскорблённой невинности.
— Зачем кричать? Я не глухая, — спокойно сказала она.
— Ты отменила нашу бронь? — прямо спросила Марина.
— Да, — просто ответила мать. — И правильно сделала.
— Правильно?! Ты в своём уме? Как ты могла так поступить?
— А как вы могли так поступить со мной? — глаза Екатерины Витальевны сузились. — Бросить меня одну на две недели! Уехать развлекаться, пока я тут буду медленно умирать от одиночества и болезней!
Марина смотрела на мать, и ей казалось, что перед ней сидит совершенно чужой человек. Где та заботливая мама, которая воспитала её, привила ей честность и уважение к другим? Что случилось с той сильной женщиной, которая всегда говорила: «Никогда не позволяй никому помыкать собой, даже близким людям»?
— Мама, я не узнаю тебя, — тихо сказала Марина. — Ты всегда учила меня быть честной, уважать чужие границы. А теперь ты обманом отменила нашу поездку, на которую мы копили целый год.
— Это не обман, а необходимость, — Екатерина Витальевна подняла подбородок. — Вы не оставили мне выбора. Я предлагала поехать вместе, я была готова заплатить за себя, но вы упёрлись. Особенно твой муженёк!
