— Не смей говорить так о Паше! — вспыхнула Марина. — Он прекрасный муж, и у него есть полное право хотеть провести отпуск наедине со своей женой!
— У него нет права разрушать семью! — Екатерина Витальевна повысила голос. — А семья — это не только муж и жена, но и родители! Ты выбрала его вместо меня — и это после всего, что я для тебя сделала!
— Мама, я не выбирала между вами! Речь шла только о двух неделях отпуска!
— А потом что? Он окончательно настроит тебя против меня, и вы выгоните меня из дома? Отправите в дом престарелых? Я знаю эти современные семейки, где пожилых родителей считают обузой!
Марина глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Разговор шёл по кругу.
— Никто не собирается тебя выгонять. Мы просто хотели две недели побыть вдвоём. Как любая нормальная семейная пара.
— Нормальная семейная пара не бросает пожилую мать на произвол судьбы! — парировала Екатерина Витальевна. — В нашей семье всегда заботились о стариках. Моя бабушка жила с нами до самой смерти, и никому в голову не приходило от неё избавляться!
— От тебя никто не избавляется! — Марина повысила голос. — Мы всего лишь хотели поехать в отпуск! Обычный человеческий отпуск, как у всех нормальных людей!
На пороге появился Павел. Он выглядел уставшим и разбитым.
— Марин, хватит кричать, — тихо сказал он. — Всё уже решено за нас. Поездки не будет.
— Как это не будет? — Марина повернулась к мужу. — Мы можем найти другой вариант, другой отель!
— На это нужны деньги, Марин. А мы уже потеряли пятнадцать процентов от стоимости в качестве штрафа. И потом, дело не в отеле. Дело в том, что нам не дадут спокойно отдохнуть. Твоя мать найдёт способ всё испортить.
Екатерина Витальевна победно улыбнулась.
— Вот видишь, даже твой муж понимает, что я права! Мы семья, и должны быть вместе!
Павел медленно повернулся к тёще, и в его глазах Марина увидела что-то, чего раньше не замечала — холодную решимость.
— Нет, Екатерина Витальевна, я не это имел в виду, — спокойно сказал он. — Я имел в виду, что вы эгоистичная манипуляторша, которая не видит дальше своего носа. Вы так боитесь остаться одна, что готовы разрушить счастье собственной дочери. Вам плевать на нас, на наши желания, на нашу жизнь. Главное, чтобы вам было комфортно.
В комнате повисла тишина. Екатерина Витальевна открыла рот, но не смогла произнести ни слова — настолько неожиданным был этот выпад от обычно тихого и покладистого зятя.
— Паша! — Марина была шокирована. Никогда прежде её муж не говорил с матерью таким тоном.
— Нет, Марина, хватит, — Павел поднял руку, останавливая её. — Пять лет я молчал. Пять лет терпел, как твоя мать вмешивается в нашу жизнь, манипулирует нами, диктует, как нам жить. Я надеялся, что хотя бы в отпуске мы сможем побыть нормальной семьёй — ты и я. Но даже этого нам не дали.
Екатерина Витальевна, наконец, обрела дар речи:
— Да как ты смеешь разговаривать со мной таким тоном! Я требую уважения! Я старше тебя, я мать твоей жены!
— Уважение нужно заслужить, — холодно ответил Павел. — А вы сделали всё, чтобы я потерял к вам последние крохи уважения. Взрослый человек не роется в чужих вещах, не врёт, не манипулирует близкими. И уж тем более не вредит им намеренно из эгоистичных побуждений.
— Мама, как ты могла так поступить? — тихо спросила Марина. — Ты же знаешь, как много значил для нас этот отпуск.
— А ты знаешь, как много для меня значите вы! — глаза Екатерины Витальевны наполнились слезами. — Вы — смысл моей жизни! Ты и внуки, которых вы никак не спешите заводить!
— Вот именно поэтому мы и не заводим детей! — взорвался Павел. — Потому что живём втроём в двухкомнатной квартире! Потому что твоя мать оккупировала вторую комнату, которая должна была стать детской! Потому что у нас нет личного пространства!
Марина обхватила голову руками. Всё рушилось на глазах — отпуск, семейная гармония, с таким трудом выстраиваемая годами. И сама она будто разрывалась на части между любимым мужем и матерью, которой она была стольким обязана.
— Вот оно что! — ахнула Екатерина Витальевна. — Значит, я мешаю вам завести ребёнка? Я — помеха для продолжения рода?
— Именно это я и пытаюсь до вас донести уже пять лет, — устало сказал Павел. — Мы с Мариной хотим нормальной семейной жизни. Мы хотим детей, хотим личного пространства, хотим простого человеческого счастья. Но вы стоите на нашем пути как каменная стена.
— Так вот в чём дело! — Екатерина Витальевна вскочила. — Ты хочешь избавиться от меня! Выкинуть на улицу пожилую женщину!
— Мама, прекрати! — Марина повысила голос. — Никто не выкидывает тебя на улицу! У тебя есть своя квартира, о которой ты вспоминаешь только тогда, когда хочешь надавить на нас! Ты прекрасно могла бы жить там, а к нам приезжать в гости!
— В гости? К родной дочери? Как будто я чужой человек? — задохнулась от возмущения Екатерина Витальевна.
— Именно так, как нормальные взрослые люди, — кивнул Павел. — Дети вырастают и заводят свои семьи. А родители живут своей жизнью. И навещают друг друга, когда есть желание и время.
В комнате повисла тяжёлая тишина. Каждый думал о своём, и никто не хотел первым нарушить это напряжённое молчание.
— Знаешь, Марина, — наконец сказал Павел, — я давно хотел сказать тебе, но всё не решался. Я не могу так больше. Мне нужна нормальная семейная жизнь. Без твоей матери, постоянно стоящей между нами.
— Что ты имеешь в виду? — испуганно спросила Марина.
— Я имею в виду, что нам нужно что-то решать, — Павел говорил тихо, но твёрдо. — Либо твоя мать переезжает в свою квартиру, либо… либо я съеду на съёмную.
— Ты ставишь мне ультиматум? — Марина не верила своим ушам.
— Я просто больше не могу так жить, — Павел развёл руками. — Извини.
— Вот оно что! — Екатерина Витальевна торжествующе вскинула голову. — Бросаешь мою дочь, как только стало неудобно? Типичный мужик! Сбегаешь от ответственности!
— Я не сбегаю, — устало ответил Павел. — Я просто хочу нормальной жизни. С женой, с будущими детьми. Без тёщи, которая контролирует каждый наш шаг.
Марина смотрела на мужа, и ей казалось, что она видит его впервые. Этот решительный, уверенный в себе мужчина не был похож на её обычно покладистого Пашу. Но, может быть, именно таким он и должен был быть всё это время? Может быть, это она виновата в том, что позволила матери занять слишком много места в их жизни?
— Мне нужно подумать, — наконец сказала она. — Это слишком серьёзное решение.
— Конечно, думай, — кивнул Павел. — Я буду ждать твоего решения. Но не слишком долго.
Он развернулся и вышел из комнаты, оставив Марину наедине с матерью и тяжёлыми мыслями о будущем, которое внезапно стало таким неопределённым.
