— Это не угроза. Просто желание решить всё мирно. Вам предложат продать квартиру и разделить деньги. Иначе — долгий суд.
— Пусть будет долгий, — сказала Маргарита, опираясь на косяк двери. Я устала жить по чьим-то правилам. Пусть будет закон. А закон — на моей стороне.
Он отступил, словно столкнулся с чем-то твёрдым, но не с женщиной с истерикой, а с человеком, который давно знает цену себе.
— Передайте Виктору, — сказала она, — пусть купит своей фирме календарь: XXI век наступил. Женщина теперь не обязана жить ради чужих хотелок.
Дверь с глухим щелчком захлопнулась. Только спустя пару часов, сидя на кухне с чашкой уже холодного чая, Маргарита почувствовала, как страх и тревога взяли верх. Потому что теперь начнётся настоящий ад: суды, бумажки, унижения, допросы…
А если не получится? Если он отберёт? Что тогда — снова мама с её однушкой, чужая чашка, старая кровать?..
— Марго, — сказала мама, Раиса Ивановна, сидя с чайником рядом, ты чего такая бледная? Ты же эту квартиру выстрадала. Мы с отцом с пенсии помогали, если надо — будем помогать дальше.
— Мама, я не хочу вас тянуть. Я хочу одна.
— Да никто не заставляет быть героем. Просто знай — мы рядом.
— А Виктор? Он же юриста прислал.
— Юриста? Этот, прости Господи, мужик ни одного решения в жизни сам не принимал. Мама всё за него делала. Вспомни — даже вашу свадьбу она в ЗАГСе регистрировала, а ты ждала, когда фотку с тортом сделает!
Маргарита хмыкнула и впервые за долгое время по-настоящему улыбнулась.
Через две недели пришло судебное уведомление. Виктор серьёзно подал иск на половину квартиры. Основание — «совместно нажитое имущество». Хотя Маргарита даже не знала, что у них были такие общие деньги — он только пиво в «Пятёрочке» покупал.
— Здравствуйте, — тихо сказала молодая блондинка в лиловом пуховике. Вы Маргарита? Я Кира. Девушка Виктора… ну, бывшая…
У Маргариты всё на миг расплылось перед глазами.
— Уже бывшая, — быстро добавила Кира. Мы встречались полгода. Он говорил, что у вас всё плохо, вы лишь на бумаге вместе…
— Хватит, — подняла руку Маргарита. Я не выслушаю оправдания чужой глупости. Ты зачем?
— Он обещал мне квартиру… Я даже перевела деньги на ремонт — 250 тысяч. Вот, смотрите, перевод.
Маргарита посмотрела на бумажку, потом на Киру.
— Он говорил, что вы злая, что не цените его…
Рита закрыла глаза, сосчитала до десяти, потом до двадцати — злость ушла, а обида осталась.
— Слушай, если бы я не знала Виктора — поверила бы. Но я его знаю двадцать четыре года. Ты не первая, кого он поимел. Ты между продавщицей с рынка и его парикмахершей, деточка.
— Писать заявление в полицию. С копией перевода. Он не просто мудак — теперь мошенник.
Через месяц Виктор отозвал иск. Исчез. По слухам, уехал в Крым, к новому проекту, где «точно выстрелит». Антонина Петровна звонила и орала, что Маргарита разрушила семью. Та молча отклонила звонок и удалила номер.
В апреле Маргарита закончила ремонт. Повесила полки, заказала свой любимый светильник. Впервые позволила себе вечер в тишине: никто не рычал телевизором, не критиковал суп, не приходил без предупреждения.
Она села на кухне, включила радио и неожиданно расплакалась. Не от горя, от облегчения.
Это была не победа. Это было — возвращение. Себя. К себе.
