Он замолчал, и я видела, как он пытается осмыслить мои слова. Для него это было слишком абстрактно, слишком неосязаемо. Антон всегда был человеком конкретных вещей: работы, счетов, планов на выходные. А я… я начала задавать себе вопросы, на которые у него не было ответов.
— Это из-за того, что я много работаю? — спросил он наконец. — Я могу сократить часы. Или сменить работу. Я знаю, тебе не нравится, что я поздно возвращаюсь.
— Нет, Антон, — я покачала головой. — Это не из-за твоей работы. Это из-за меня. Я не знаю, как объяснить, но я чувствую, что задыхаюсь. Не от тебя, а от этой жизни. От того, кем я стала.
Он смотрел на меня, и я видела, как в его глазах появляется что-то новое. Не страх, не растерянность, а злость. Не на меня, а на ситуацию, на то, что он не может ничего исправить.
— Ты хочешь, чтобы я просто отпустил тебя? — спросил он. — Вот так, без борьбы?
— Я не хочу, чтобы ты боролся, — ответила я. — Я хочу, чтобы ты понял.
Наша жизнь не была плохой. У нас была уютная квартира, стабильный доход, планы на будущее. Мы не ссорились из-за денег или быта. Мы вообще редко ссорились. Но в этом и была проблема. Мы перестали говорить о том, что действительно важно. Мы просто жили, день за днем, как будто по инерции.
Я начала замечать это пару лет назад. Сначала были мелочи: я перестала радоваться его шуткам, перестала ждать его с работы, перестала делиться своими мыслями. Потом я начала замечать, что мне не хватает чего-то большего. Не романтики, не цветов, не поездок. Чего-то, что я не могла назвать.
Я пыталась найти это в работе. Я ушла из книжного магазина и устроилась в небольшую галерею, где организовывала выставки местных художников. Работа была интересной, но она не заполнила ту пустоту, которая росла внутри.
Я пыталась найти это в хобби — начала вышивать, потом бросила, потом записалась на танцы, но и это не помогло. В конце концов, я поняла, что дело не в том, что я делаю, а в том, кем я стала рядом с Антоном.
Он не был плохим мужем. Он был заботливым, внимательным, надежным. Но я чувствовала, что растворяюсь в этой надежности. Я перестала быть собой, стала просто его женой, частью его мира. И это было не его вина, а моя. Потому что я позволила этому случиться.
— Лера, я не понимаю, — Антон встал и начал ходить по комнате, как будто движение могло помочь ему найти слова. — Ты говоришь, что потеряла себя. Но что это значит? Ты же все та же Лера. Ты любишь книги, любишь свою работу, любишь гулять по вечерам. Что изменилось?
— Я изменилась, — ответила я. — Я не знаю, как объяснить, но я больше не чувствую себя живой. Я как будто играю роль. И эта роль мне не подходит.
— Роль? — он остановился и посмотрел на меня. — Лера, это не роль. Это наша жизнь. Мы вместе строили ее. Вместе.
— Да, вместе, — согласилась я. — Но где-то по дороге я перестала быть частью этого «вместе». Я не знаю, когда это случилось, но я больше не могу притворяться.