— Так и что теперь? Ты явно что-то задумала, — подозрительно прищурилась тётя Ира. — Может, ты нас специально провоцируешь, чтобы мы как-то извинились?
— Я не собираюсь никого провоцировать, — отрезала я. — Просто хочу жить в своём доме и никого туда не звать. Разве это преступление?
— Это эгоизм, — хмуро выпалила Оля. — У нас разве не принято выручать друг друга? Хочешь сказать, если я приеду к тебе, ты скажешь: «Оля, ищи гостиницу»?
— Именно так и скажу.
Мама лишь моргала, переводя взгляд с меня на остальных. Она не вмешивалась, что-то мучительно вспоминая или пытаясь осмыслить. Казалось, ей неловко, но по привычке она не вставала на мою сторону, боясь поссориться с родственниками ещё сильнее. Я посмотрела на неё:
— Мама, если ты захочешь приехать ко мне — я приму тебя без разговоров. Но только тебя. Больше никто не будет чувствовать себя в моём доме желанным гостем.
— Погоди, — мама, наконец, обрела голос, — так сразу зачем жечь все мосты? Это же твои родные люди, они…
— Они только и делают, что поддевают меня, — я устала оглядела скромную гостиную, где сейчас разворачивался этот «семейный» скандал. — Упрёки, насмешки, сравнения. Вы думаете, мне было приятно выслушивать, что, мол, я живу неправильно и всё делаю не так?
— Может, мы перегнули палку, — пробормотал дядя Миша, при этом всё равно глядя на меня свысока. — Но ты тоже слишком острая на язык.
— Я-то острая? — горько усмехнулась я. — Тётя Ира, помнишь, как ты мне сказала, что с таким образом жизни меня ждёт одиночество? Мол, если я не гоняюсь за красивой жизнью, никакой мужчина рядом не задержится. А я, между прочим, и не хотела «блеска и шика». Я хотела покоя и стабильности.
— Да это была же просто дружеская рекомендация, — тётя Ира закатила глаза.
— Не надо мне таких рекомендаций, — я резко встала, понимая, что наше «обсуждение» зашло в тупик. — Я уже приняла решение. Документы на дом подписаны. Билеты я купила, переезжаю через месяц. И я точно не стану менять своё мнение о гостеприимстве.
— Да ты хоть осознаёшь, что теперь всякие проходимцы в том районе будут тебе докучать? — сказал дядя Миша, словно пытаясь найти новый повод меня уесть. — На юге народ непростой, сплошь приезжие, сезонная работа, обман…
— Очень тебе верю, — я посмотрела на него с сожалением. — Что у тебя за стереотипы такие?
— Это не стереотипы, а жизненный опыт, — вмешалась тётя Ира. — Мы сами когда-то хотели на юге квартиру купить. Но передумали, когда изучили вопрос повнимательнее. Это же бремя такое: налоги, обслуживание… Зачем тебе это?
— Мне — за тем, что я всегда этого хотела. И налоги там невысокие, я всё подсчитала. Но я не хочу сейчас ни перед кем отчитываться, — выдохнула я, чувствуя, что внутри поднимается давно знакомое раздражение, а я ведь обещала себе, что не стану нервничать. — А что касается вас… Я рада, что вы так дружно жили своей «идеальной» жизнью все эти годы, а мне дайте побыть счастливой без вашего участия.
— Да кто ж тебе мешает быть счастливой? — Оля взмахнула руками. — Но ведь мы всегда считались семьёй, как так — не пустить нас даже переночевать?
— Оля, это моя собственность, моё личное пространство. Я не хочу открывать двери людям, которые в меня не верили, не поддерживали, а лишь ехидно обсуждали. Если честно, я уже морально съехала из этого города и из всего, что с ним связано.
С этими словами я вышла в коридор. Мама, заметив, что я собираюсь уходить, подбежала ко мне:
— Дочка, пожалуйста, не делай из семьи врагов. Они ведь тоже хотят радоваться твоим успехам, просто не умеют это нормально выражать.
— Мама, что мешало им за все эти годы сказать мне что-то доброе? — я оглянулась на неё. — Ты сама знаешь, сколько раз я, опустив глаза, терпела эти шпильки. И ведь меня постоянно упрекали, что я не приспосабливаюсь, не иду по головам ради шика. А я… я просто копила тихонечко. Без лишних слов. А сейчас, когда добилась цели, все вдруг хотят оказаться рядом с моим успехом.
— Всё-таки обидно, что у нас такие отношения, — мама сжала руки и будто хотела что-то сказать, но смолкла.
