— Вить, ты вообще в своём уме? — Алиса уронила на стол ложку и вытерла руки о полотенце, хотя ничего жирного на них не было. Просто привычка. Когда злилась, всегда так делала — что-то хватала, потом резко бросала, и обязательно вытирала руки. Как будто не руки, а отношения с этими людьми.
Виктор вздохнул, не отрываясь от телефона. Там, судя по звукам, тиктокерша с глупым голосом рассказывала, как открыть бизнес с нуля и стать миллионером за месяц.
— Ну чего ты сразу на крик-то срываешься? — протянул он, почесав шею. — Это же не я придумал. Это Маришка просто… спросила. Ты же знаешь, она всегда мечтала о своём деле.
Алиса взвизгнула от злости.
— Салон красоты! На мои деньги! В моей квартире! Она, значит, мечтала, а я двадцать лет пахала на эту трёшку? В ржавом лифте с бомжами ездила, в душ с ковшиком ходила, копила каждую копейку — а теперь, значит, её мечты должны на мои квадратные метры лечь? Виктор, ты серьёзно?
— Не надо орать, — поморщился он. — И, между прочим, ты не одна эту квартиру покупала, а с Игорем.
— С Игорем я ещё и разводилась одна. И долю его выкупала одна. Так что не начинай, — Алиса прищурилась. — И ты прекрасно знал: это МОЯ квартира. До брака. Даже не вздумай…
Он пожал плечами и встал из-за стола. Пошёл мыть кружку. Одну. Свою. Как всегда. Даже чашку за собой помыть — подвиг. А на него салон оформлять?
— А маме ты сказала бы, что она эгоистка, если бы отказалась нам помочь? — бросил он через плечо.
— Не приплетай сюда твою маму! — Алиса подскочила. — Это твоя сестра решила, что раз я у неё на свадьбе конверт жирный положила, то теперь должна ей бизнес открыть?
— Ну и что, что сестра? Ты могла бы хотя бы выслушать…
— Я выслушала. Четыре раза. На кухне, в машине, на даче и по телефону, когда она в очередной раз перепутала, что у меня обед, а не приём в банке. И каждый раз одна и та же песня: «Алиса, ты всё равно в этой квартире одна не справишься, продай, купи поменьше, мне чуть-чуть, ну совсем немного, на стартап».
Алиса вдруг уселась обратно, резко, с хлопком. Руки сложила на груди. На лице — обида, сарказм, и след от подушки: она сегодня даже не накрасилась.
— И вообще, Вить, а ты сам-то хоть понял, что сказал? Салон. Красоты. Марина. Сидит — и мечтает, на мои деньги ногти людям пилить. У неё вчера в сторис мохито с утра, сегодня — новый телефон, завтра — опять что-то «запускает». А ты ей веришь. А мне — нет.
Квартира была на третьем этаже. Панелька, хрущёвка, с трещиной в ванной и балконом, завешанным старыми шторами, которые Алиса стыдливо не снимала — напоминали о бабушке. Своей, не Витькиной, у той бабушка даже при жизни была как привидение — вечно где-то «в деревне», «на даче», «по делам».
Когда Алиса её купила, ей было двадцать девять. Сама копила, два кредита, помощи от родителей — ноль. Игорь тогда больше мешал, чем помогал, зато потом благородно «уступил» свою долю за полтора миллиона — хотя вложил в лучшем случае в занавеску и ужин на двоих.
Теперь Алиса жила тут с Виктором уже пятый год. И не сказать, чтобы плохо — но в последнее время всё чаще возникало ощущение, что она в собственном доме гость. Особенно когда на кухне оставалась одна, с посудой, крошками и внезапными разговорами «о вложениях».
— А может, продать и правда? — предложила Валентина Петровна через неделю, придя на чай. — Купите поменьше, с ремонтом. А с остального и Маришке хватит, и вам на машину. Молодые вы ещё. Алиска, ну что тебе одной в такой квартире делать?
