— Мама, это невозможно! Квартира — это слишком дорого, и вообще… я беременная, и деньги нам самим пригодятся. Если мы решим покупать ещё одну квартиру, то нашему ребёнку, но никак не Свете!
Мать презрительно фыркнула в трубку:
— Ты говоришь так, будто я у тебя милостыню прошу! Ты не забывай, что ты — моя дочь, и ты многим мне обязана. А Света — твоя сестра, поэтому, Лена, — женщина сделала паузу, — либо ты покупаешь младшей сестре квартиру и обеспечиваешь её финансово, либо… ты мне больше не дочь. И всё, что у меня есть, достанется Свете.
Это была последняя капля. Требование матери отдавало горечью во рту. Лена крепко сжала в руке телефон. Пора было заканчивать этот цирк.
— Можешь уже писать своё завещание и ложиться в гроб, мамаша, потому что квартиру Свете я не куплю! — голос Лены дрожал от возмущения. — Вы достаточно тянули из меня деньги и силы. Хватит! Говоришь, я тебе больше не дочь? А знаешь, когда ещё? Когда Света только родилась, ты стала относиться ко мне как к прислуге. Или ты думаешь, я забыла, как ты со мной обращалась? Нет, я помню всё — каждое слово, каждый упрёк, каждую твою «просьбу». Ты отобрала у меня детство! И ты думаешь, я расстроюсь, если не получу долю в твоей квартире? У тебя одна дочка — вот и оставь ей всё, а меня…
Крик матери донёсся до её уха, когда она уже убирала от уха мобильный и нажимала «отбой». Её потряхивало от нервного напряжения.
Света появилась на их пороге в конце лета с уверенным видом:
— Раз ты жалеешь денег на квартиру, пусть Светлана живёт у тебя. Это лучше, чем общежитие. Только учти: ей нужна прописка! И не смей заставлять её работать по дому, готовить или что-то в таком роде. Она не обязана всё это делать, тебе ясно? — мать говорила повелительным тоном, словно не просила, а требовала.
Лина открыла рот, чтобы ответить, но муж её опередил. Он поднял с пола чемодан родственницы и решительно посмотрел на тёщу:
— Моя жена — не обслуга, не нянька и не сберкасса. Милостыню она тоже никому не раздаёт. Как и я. Вас никто не приглашал, здесь не отель, и здесь вам не рады. Уходите, или я вызову полицию, и вас выведут силой. Дважды я повторять не стану.
Это был конец. Лина ощутила это всеми фибрами души. Такого ни мать, ни сестра ей точно не простят. Они ушли, проклиная её и мужа. Но на душе от этого было легко и светло, словно после затяжного ливня выглянуло солнце и раскинулась в небе красивая радуга.
Рука Андрея легла ей на плечо, и Лена прижалась к нему всем телом. Теперь у неё будет настоящая семья. Та, в которой все друг друга любят и уважают.
