— Дочка, это же огромные деньги! — забеспокоился отец.
— Я знаю. Но я не одна. Родители детей готовы помочь. И… Андрей Викторович тоже. Он юрист, поможет с документами.
Мама внимательно посмотрела на нее.
— Андрей Викторович? Это отец Сони?
— Да, — щеки Марины чуть покраснели.
— Ну, — улыбнулась мама, — если Андрей Викторович поможет, тогда я спокойна.
Так родился «Новый мир». Центр, который стал делом всей ее жизни и началом чего-то еще большего.
4. Бесплодная ветвь зацвела
Коррекционный центр Марины «Новый мир» стал одним из лучших в городе. Она была счастлива. По-настоящему. Без оглядки на прошлое.
Однажды дождливым ноябрьским вечером, когда она уже собиралась домой, в кабинет заглянула администратор Леночка.
— Марина Владимировна, там женщина… без записи. Я говорю, что прием окончен, а она плачет. Говорит, это вопрос жизни и смерти.
Марина вздохнула и пошла в холл.
На диванчике для посетителей, сгорбившись, сидела постаревшая женщина в простом темном платке. Марина не сразу узнала ее. А когда узнала — сердце пропустило удар.
От былой властной королевы бала не осталось и следа. Потухшие глаза, морщины, которых раньше не было. Она подняла на Марину заплаканный, затравленный взгляд.
— Марина… Здравствуй.
— Здравствуйте, Алла Викторовна, — ровно ответила Марина, чувствуя, как внутри все холодеет. — Чем могу помочь?
— Прости меня, — вдруг выпалила свекровь, и ее голос задрожал. — За все прости, Марина! Я такая дура была, такая злая, слепая… Бог меня наказал. Наказал за тебя!
Она попыталась встать, чтобы подойти ближе, но ноги ее не держали.
— Я… я пришла к тебе. Как к последней надежде.
— Что случилось? — тон Марины был ледяным.
— Внук… мой внук, Юрочка, — прошептала Алла Викторовна. — Он родился… больной. Очень. ДЦП, ментальные нарушения, еще куча всего… Врачи… они не могут помочь. А та… — она злобно поморщилась, — эта вертихвостка… спасительница рода… она посмотрела на все это, год помучилась и сбежала! Бросила и ребенка, и Олега. Сказала, на такую жизнь она не подписывалась!
— Олег один не справляется, он сломался совсем, пьет… А я… я старая, Марина! Мы были везде, продали все, что могли! И все врачи, все до единого, в конце концов сказали: «Езжайте в центр к Марине Владимировне. Только она может сотворить чудо».
Она смотрела на Марину с отчаянной мольбой. Та, что когда-то топтала ее, теперь была готова целовать землю у ее ног.
— Марина… доченька… я прошу тебя, умоляю! — она начала сползать с дивана на колени. — Спаси мальчика! Он же ни в чем не виноват! Не губи невинную душу из-за меня, старой грешницы!
— Встаньте, — холодно приказала Марина. — Не устраивайте тут театр.
Алла Викторовна замерла.
Марина смотрела на нее. И не чувствовала ненависти. Не чувствовала злорадства. Только холодную жалость. Их мир, построенный на предательстве, рассыпался в прах. А ее мир, выросший из пепла, процветал.
— Спасибо! Спасибо, Мариночка! Я все сделаю, что скажешь, любые деньги…
— Я помогу не вам, — перебила ее Марина. — Я помогу ребенку. Записывайтесь на первичную консультацию в общем порядке у администратора.
Она развернулась и пошла в свой кабинет, не оглядываясь.
Маленький Юра стал одним из десятков ее пациентов. Она видела в коридорах центра и своего бывшего мужа — постаревшего, опустившегося мужчину с потухшим взглядом, который при встрече с ней вжимал голову в плечи.
Ей было все равно. Ее победа была не в их унижении. Ее победа была в тихом счастье, которое она построила сама.
Вечером, как всегда, за ней заехал Андрей. Он молча взял ее под руку, когда они вышли на улицу.
— Тяжелый день? — тихо спросил он.
— Не то слово. Приходила моя бывшая свекровь. Просила спасти ее внука, наследника, от которого сбежала его «спасительница рода».
Марина остановилась и посмотрела на него. На его сильное, родное лицо, в его любящие глаза.
— Знаешь, я сегодня поняла одну вещь. Родня мужа назвала меня «бесплодной ветвью». Но они ошиблись. У меня сотни детей. И я люблю их всех. А у свекрови — один несчастный внук, которого она пытается спасти, и сломленный сын.
Она прижалась к его плечу.
— А еще у меня есть ты. И Сонечка.
Андрей крепко обнял ее.
— Они видели в тебе только функцию. А я вижу в тебе целый мир. Ты самое сильное и красивое дерево, которое я когда-либо встречал. И я очень тебя люблю.
Он нежно поцеловал ее в холодные от мороза губы.
И в этот момент Марина окончательно поняла. Она больше не была бесплодной ветвью. Она была садом. И он наконец-то зацвел.
А как бы вы поступили на месте Марины? Стоило ли помогать ребенку тех, кто ее так унизил? Поделитесь своим мнением в комментариях и поставьте лайк!
