Адвокат Марины и Сергея, в свою очередь, указал на то, что Ольга Ивановна не оспаривала дарственную девять лет, регулярно приезжала на дачу к дочери и зятю, и только в 2023 году, когда строительство было полностью завершено, вдруг «вспомнила» о своей недееспособности.
Решающим аргументом стала аудиозапись, на которой Ольга Ивановна предлагала Марине обменять дачу на квартиру. Это противоречило её заявлениям о том, что она не понимала, что делает при подписании дарственной.
В итоге суд отказал Ольге Ивановне в удовлетворении её иска. Дача осталась у Марины и Сергея.
— Я не понимаю, как можно было так поступить с родной матерью, — всхлипывала Ольга Ивановна, сидя на диване у Татьяны. — Я всё для неё делала, я ей участок подарила, а она… Родная дочь…
Татьяна молча поглаживала мать по плечу. Она перестала общаться с сестрой после того, как та отказалась отдать дачу матери.
— Теперь у меня осталась только ты, — Ольга Ивановна взяла дочь за руку. — Только ты меня не предашь, правда?
Татьяна кивнула, но в глубине души что-то тревожно шевельнулось. Она вспомнила, как мать всегда ставила её в пример Марине, как заставляла сестёр соревноваться за её внимание и любовь. Она вспомнила историю с квартирой, которую мать подарила Марине, а потом забрала после ремонта.
После скольких попыток манипуляций и обмана человек перестаёт заслуживать доверия? И есть ли родственные связи, которые могут всё это оправдать?
— Мама, — осторожно начала Татьяна, — а ты правда была больна, когда подписывала дарственную? Или это был просто способ вернуть дачу?
Ольга Ивановна посмотрела на дочь с удивлением, даже перестала всхлипывать.
— Ты что, тоже против меня? — её голос стал жёстким.
— Нет, просто хочу знать правду, — Татьяна не отвела взгляд.
Ольга Ивановна встала.
— Вот так всегда. Всю жизнь на них положила, а они… Неблагодарные!
Она схватила сумку и вышла из квартиры, громко хлопнув дверью.
Татьяна осталась сидеть на диване, глядя в пространство перед собой. Что-то изменилось в ней в этот момент. Она вдруг поняла, что всю жизнь была марионеткой в руках матери, которая использовала её в своих играх с Мариной.
На следующий день она позвонила сестре.
— Привет, — неуверенно сказала Татьяна, когда Марина взяла трубку.
— Привет, — в голосе Марины звучало удивление.
— Я… я хотела извиниться, — Татьяна сделала глубокий вдох. — Ты была права насчёт мамы. Она всегда нас сталкивала, а я… я только вчера это поняла.
На другом конце линии повисла тишина.
— Марин, ты меня слышишь?
— Да, — тихо ответила Марина. — Слышу. Просто… не ожидала.
— Я понимаю, — Татьяна сглотнула комок в горле. — Я вела себя ужасно. Но я правда только сейчас начала понимать, что происходило все эти годы.
— Что случилось? — Марина уже не звучала так холодно. — Почему ты вдруг изменила своё мнение?
Татьяна рассказала о вчерашнем разговоре с матерью, о своём вопросе и реакции Ольги Ивановны.
— И я вдруг поняла, что она всегда так делала. Использовала нас, манипулировала нами. А я… я была слепа.
— Я рада, что ты наконец увидела правду, — в голосе Марины звучала искренность. — Правда рада.
— Ты… ты сможешь меня простить? — с надеждой спросила Татьяна.
— Смогу, — после небольшой паузы ответила Марина. — Но для этого нам придётся заново узнать друг друга. Без маминого влияния.
— Я готова, — твёрдо сказала Татьяна.
Летним вечером Марина с Сергеем сидели на веранде своей дачи. Дети играли на лужайке: тринадцатилетний Артём с футбольным мячом, шестилетняя Алиса с новой куклой. Солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо в розовые и золотые тона.
— Знаешь, о чём я думаю? — Марина повернулась к мужу. — О том, как легко могло всё сложиться иначе.
— Ты про суд? — Сергей взял жену за руку.
— И про суд тоже. Но больше про нас с Таней. Мама столько лет держала нас порознь, заставляла соперничать. А теперь… теперь мы наконец-то стали настоящими сёстрами.
— Я рад, что вы смогли преодолеть это. Семейные связи важны.
— Не все, — задумчиво произнесла Марина. — Иногда нужно уметь отпускать даже самых близких людей, если они приносят только боль.
Она думала о матери, с которой не общалась с тех пор, как закончился суд. Ольга Ивановна осталась одна в своей городской квартире, отказавшись от контактов даже с Татьяной после того, как та помирилась с сестрой.
— Ты не жалеешь? — тихо спросил Сергей.
Марина покачала головой.
— Нет. Я сделала всё, что могла. Дала ей второй шанс после истории с квартирой. Поверила снова. Но есть предел тому, сколько раз можно позволять человеку причинять тебе боль, даже если этот человек — твоя мать.
На лужайке Алиса вдруг звонко рассмеялась, поймав бабочку. Артём присел рядом с сестрой, что-то объясняя ей с серьёзным видом старшего брата.
Марина улыбнулась, глядя на детей.
— Вот что действительно важно, — она сжала руку мужа. — Наша семья. Наш дом. И то, что мы сумели его защитить.
Сергей обнял жену за плечи, и они сидели так, в тишине, наблюдая, как последние лучи солнца исчезают за горизонтом, отражаясь в спокойной глади озера. Их дом. Их крепость. Которую они построили сами и отстояли, несмотря ни на что.
