— Нет. Ты будешь вести себя нормально. Перед моими родителями. — его слова стали тяжёлыми, и Нина почувствовала, как её плечо сжалось под его хваткой.
Она резко дёрнулась, освободившись от его руки, и вскочила с места.
— Ты больше не имеешь права меня трогать, — её голос был холодным и твёрдым, как лёд.
Валентина Петровна фыркнула, сделав вид, что это вообще её не касается.
— Ой, какие мы нежные, — сказала она с таким выражением лица, будто Нина только что заплакала по поводу упавшего пирога. — Ваня, может, найдёшь себе девушку попроще?
Нина не удержалась и засмеялась, её смех был коротким, но с едва скрытым сарказмом.
— Пожалуйста. Ищите. Только не в моей квартире. — она покачала головой, словно удивляясь, как быстро её жизнь превращается в цирк.
Ваня побледнел. Его щеки покраснели от ярости.
— Ты что, нас выгоняешь? — голос его был полон недоумения и злости.
— Да. — Нина выдохнула, не отводя взгляда.
— Ты с ума сошла! Это мои родители! — Ваня не верил своим ушам, он явно не знал, как реагировать на такую резкость.
— И пусть едут к себе домой. — Нина сказала это с таким спокойствием, будто только что предложила ему выпить чашку чая.
Валентина Петровна вдруг разрыдалась, её рыдания были такими громкими, что на мгновение Нина даже усомнилась, не орёт ли это кто-то на улице.
— Как ты можешь так с нами поступать?! Мы же семья! — её голос был полон драмы, как у актрисы в старом фильме.
Нина посмотрела на неё, и вдруг осознала — они все одинаковые. Все такие люди, которые считают, что могут влезть в чужую жизнь и диктовать свои правила, не считая чужих чувств.
— Вы не моя семья. И уже никогда ей не будете, — её слова были твёрдыми, без жалости.
Она развернулась и пошла в спальню, громко хлопнув дверью.
За дверью начался скандал. Ваня кричал, Валентина Петровна выла, как сирена.
Но Нина уже доставала чемодан.
Нина застёгивала чемодан, едва не ломая молнию, когда дверь спальни распахнулась с таким звуком, будто кто-то влетел в стену. Она даже вздрогнула от неожиданности. Ваня стоял на пороге, как загнанный зверь, его глаза горели, как огонь в ночи.
— Ты реально собралась уйти? — голос у него был такой, что Нина интуитивно отшатнулась, но не потому, что испугалась, а потому что не могла больше терпеть.
Она аккуратно застегнула чемодан и подняла голову.
— Да, — она ответила ровно, почти без эмоций.
Ваня шагнул вперёд, и с каждым его движением Нина ощущала, как его раздражение накрывает её, как волна. Он был готов к любому исходу, лишь бы не отпустить её.
— Из-за какой-то ерунды?! — он прямо заорал, и это было не просто возмущение, а скорее полное недоумение, как будто она предала его нечто священное.
— Для тебя — ерунда. Для меня — принцип. — её слова прозвучали, как приговор, и Нина была этим приговором готова жить.
Он остановился на шаг от неё, его дыхание тяжёлое, с каким-то отчаянием.
— Ты не уйдёшь. — сказал он, как окаменелый камень, уверенный, что его слова — это закон, а её воля не имеет значения.
Нина посмотрела на него, как на скалу, которая не даёт пройти. Её ответ был коротким, но дерзким.
— Попробуй меня остановить. — она не отводила взгляда, в её глазах была не просто решимость, а железная уверенность.
И вот, он схватил её за руку. Его пальцы сжались, и Нина почувствовала, как его сила её сдавливает.
— Я сказал — НЕТ! — это было не просто крик. Это было требование, требующее исполнения.
Она попыталась вырваться, дернув руку, но его хватка была сильнее, чем она ожидала. Гнев бурлил в её теле, и она чувствовала, что вот-вот сгорит.
— Ваня, ты переходишь черту. — её голос звучал холодно, будто ледяной водой обрушившейся на лицо.
— Какая ещё черта?! Ты моя невеста! — его глаза метали искры, и каждый его шаг был попыткой утвердить свою власть.
— Бывшая. — Нина сжала губы, словно пытаясь угадать, когда он осознает, что всё, что между ними было, — это уже прошло.
