У Елены перехватило дыхание. Валентина Петровна искала свою маму. Ту, которой давно нет. Сильная, непробиваемая Валентина Петровна вдруг стала маленькой девочкой, которой страшно.
— Я здесь, — тихо сказала Елена. — Все хорошо. Я рядом.
Свекровь успокоилась, закрыла глаза.
Следующие две недели Елена практически жила в больнице. Андрей работал — кто-то должен был зарабатывать деньги на лечение. А она сидела у постели свекрови, разговаривала с ней, читала вслух, кормила с ложечки.
Валентина Петровна восстанавливалась медленно. Сначала вспомнила сына, потом себя. А Елену не узнавала долго.
— Кто эта девочка? — спрашивала она у Андрея. — Зачем она здесь?
— Это Лена, мам. Моя жена.
— Жена? — удивлялась Валентина Петровна. — А почему она такая худая? Надо ее кормить.
И Елена кормила — свекровь. Терпеливо, аккуратно. Как когда-то мама кормила ее саму, когда она болела в детстве.
Постепенно память возвращалась. И с ней — понимание того, что произошло.
— Ты… ты за мной ухаживала? — спросила Валентина Петровна в один из дней.
— Зачем? Я же… я же к тебе плохо относилась.
— Потому что вы — мама Андрея. А я его люблю.
Валентина Петровна отвернулась к стене. Плечи у нее тряслись.
— Прости меня, — тихо сказала она. — Я дура старая. Думала, ты у меня сына отнимешь.
— Я не отнимаю. Я хочу стать частью семьи.
— А я думала… я думала, что никому больше не нужна.
Елена села на край кровати.
— Нужны. Мне нужны. Я семь лет без мамы живу. И иногда так хочется… хочется, чтобы кто-то поворчал, поучил жизни. По-матерински.
— Я хорошо ворчать умею, — слабо улыбнулась Валентина Петровна.
— Умеете. Это талант.
— А дом? Как дом без меня?
— Плохо. Андрей ничего не умеет, я мало что умею. Посуду перебили половину, сожгли кастрюлю, в холодильнике… лучше не смотреть.
— Ужас. Без вас мы пропадем.
— Не пропадете. Научитесь.
— Не хотим учиться. Хотим, чтобы вы домой вернулись и нас воспитывали дальше.
Валентина Петровна рассмеялась. Впервые за две недели.
— Воспитывать я мастер. Это да.
— Тогда идемте домой. Будете нас воспитывать.
Выписали свекровь через неделю. Дома ее встречали как героиню — Андрей цветы купил, Елена торт испекла. Правда, торт получился кривой и немного подгорел, но Валентина Петровна съела два куска и сказала, что очень вкусно.
— Врешь, — засмеялась Елена. — Ужасный торт.
— Не ужасный. Просто… особенный. Зато с любовью.
Первое время было трудно. Валентина Петровна быстро уставала, иногда забывала слова, левая рука плохо слушалась. Но она старалась. И Елена старалась тоже.
— Покажи, как этот фотошоп работает, — попросила свекровь однажды.
— Хочу понять, чем ты занимаешься. Может, и правда это работа, а не баловство.
Елена показала. Валентина Петровна смотрела внимательно, задавала вопросы. Потом покачала головой:
— Сложно. И красиво. И правда работа. Прости, что не понимала.
