Все это привело к тому, что и мама Елены спилась. Теперь девочка вовсе не ходила к родителям, она обижалась на них за тот образ жизни, который они вели и видеть их не хотела. Однажды ночью 13-летнюю Лену разбудили крики, доносящиеся с улицы. Девочка открыла глаза и выглянула в окно.
Сгорел родительский дом. Еще не до тла, но пламя разгоралось все больше и больше. Супруги Гарлянские, как всегда, напились и легли спать, а из печки выпала лучина, деревянный пол загорелся.
Марию спасти не удалось, а вот Николая забрали в больницу. Месяца два там лежал отец Елены. Девочка ездила вместе с бабушкой навещать отца. Очень уж ей понравилось в городской больнице — чисто, тепло, стерильно. Белые простыни, а медики в аккуратных шапочках и белых халатах.
Эту работу не сравнишь с деревенской. Ведь девочке со школьного возраста приходилось работать в огороде, в хлеву, по двору, иногда уставала так, что едва касалась головой подушки, сразу же засыпала. Лена решила, что после школы пойдет учиться на медсестру и теперь с нетерпением ждала того часа, когда получит аттестат и поедет в город.
Ведь после больницы отец теперь жил в доме бабушки. Мамин — то дом сгорел. Пока Николай лежал в больнице, то обещал и матери, и дочери, что завяжет с “зеленым змеем”, устроится на работу сторожем в леспромхоз и будут они жить хорошо.
Но оказалось, что это только обещания. Через месяц после того, как Николай вернулся домой из больницы, он впервые пришел навеселе, заем начал выпивать крепче и, в конце — концов, все вернулось на круги своя.
Теперь дочери Николая Гарлянкина стало жить еще хуже. Едва Лена окончила десятилетку, сразу же уехала в город поступать в колледж. Успешно прошла тестирование, оформилась в общежитие и вздохнула свободно.
В выходные дни она, иногда, ездила в деревню, чтобы помочь бабуле. Там ничего не менялось. Ее отец — пятидесятилетний Николай Гарлянкин выглядел уже как глубокий старик и виной тому были его пагубные пристрастия. До пенсии отец Елены не дожил, да и внуков своих уже не увидел.
Когда 21-летняя дочь Марии и Николая выходила замуж, ее родителей уже не было. Вспоминая свои детские годы, женщина неоднократно тяжело вздыхала, сейчас то она понимала, что детства у нее и вовсе не было. Да и игрушек, кукол у девочки не было. Пенсия у бабушки Авдотьи была маленькая, а родители и вовсе копейки не давали.
Все что могла вспомнить Елена — это то, что по вечерам играла с бабушкой в лото или слушала, как Авдотья Макаровна читала вслух книги.
Утром Лена отвела детей в школу и поспешила на работу. Настроения совершенно не было. Снова повздорили с мужем и он ушел, громко хлопнув дверью, даже бутерброды на взял с собой, которые жена приготовила, проснувшись пораньше.
Успокаивало женщину только одно: сегодня приедет с дачи свекровь. Серафима Ивановна часто становилась на сторону невестки и могла осадить Юрия так, что мало не покажется. Если мать была дома, то муж Лены не позволял себе кричать на весь дом или оскорблять жену. Он молча весь вечер смотрел телевизор, параллельно переписываясь с друзьями и знакомыми в интернете.
Сейчас, Елена Звягинцева, медсестра высшей квалификации работала хирургической медсестрой в отделении и каждое утро ровно в девять должна была быть готова к началу работы. Сотрудники приходили на работу пораньше, поэтому было время посплетничать и обсудить новости. Подруга Елены — медсестра Алла Коротковская заметила сразу же, что приятельница не в духе и подошла к шкафчику Звягинцевой:
— Привет, Лен, что, было что-то опять? – спросила Алла, поправляя у зеркала шапочку.
— Привет, Аллочка, — вздохнула Елена, — все, как всегда — скандал длиною в вечер и утреннее продолжение.
— Это не нормально, ты разве этого не понимаешь? — зашептала подруга, – у него баба есть, сто процентов.
— С чего ты взяла? — удивилась Звягинцева, посмотрела на Коротковскую и приподняла бровь.
— Чувствую. Интуиция меня еще никогда не подводила. Подумай сама, почему его так сильно раздражает жена и собственные дети каждый раз, когда он приходит домой?
— Я не знаю. Работа нервная, устает, – Лена закатила глаза и задумалась.
— А у тебя не нервная? Ты, значит, не устаешь? – ухмыльнулась подруга, – да ты каждый день по несколько часов на операциях. Гони его, Ленка, гони, пока не поздно.
— Куда же я его прогоню, если сама живу в квартире его матери, — опешила женщина, – в случае развода мне самой придется уйти.
— Нет, Серафима Ивановна этого не позволит. Она за тебя и за своих внуков горой, — Алла сжала кулак и показала его, чтобы подтвердить свои слова.
— Не знаю, пока мы вместе живем, то — да, но в случае развода, не забывай: Юра ее единственный сын.
-– А ты поговори с ней. Она сама — баба, поймет тебя, – убедила подруга.
Весь день Елена думала о том, что ей сказала близкая приятельница. Она все больше убеждалась, что Алла права. Почему Юрий с некоторых пор чуть ли не каждый день устраивает дома скандалы, всем недоволен, срывается по пустякам. Ведь раньше этого не было. Его не раздражало даже то, что жена не умела готовить.
Юрий даже смеялся с этого, а иногда мог сам приготовить для всей семьи. Сейчас же, как-будто с цепи сорвался, да и выпивать начал иногда. Видимо, тяжело ему. Звягинцева твердо решила поговорить сегодня со свекровью, но ситуация разрешилась сама.
После работы, женщина как всегда, поспешила за детьми в группу продленного дня, затем в магазин и бегом домой. Следовало включить стиральную машину, помыть посуду, оставленную с утра, приготовить ужин.
Ближе к концу рабочего дня, позвонила свекровь и сообщила, что если не успеет на вечернюю электричку, то приедет домой завтра утром. А это означало, что сегодня нужно очень постараться и приготовить вкусный ужин, чтобы снова не раздражать Юрия.
