Алексей неловко переступил с ноги на ногу. Видимо, мама регулярно интересовалась нашими финансами.
Тайна, о которой никто не знал
То, чего не знали ни Алексей, ни его мама, — это то, что уже полтора года я работаю на складе OZON. Четыре дня в неделю, по двенадцать часов. Тяжелая, физически изматывающая работа: сортировка товаров, комплектация заказов, упаковка, погрузка.
Начала я там работать случайно. Подруга Света устроилась туда после сокращения с прежнего места и рассказывала, что платят хорошо, особенно за переработки и ночные смены. Я сначала отмахивалась — зачем мне складская работа, когда есть спокойная должность в офисе?
Но потом поняла, что наших с Алексеем доходов катастрофически не хватает. Он работал менеджером по продажам в мебельной компании, я — помощником бухгалтера. Вместе мы зарабатывали около семидесяти тысяч в месяц. На съемную двушку, еду, одежду, транспорт денег хватало впритык.
О собственном жилье, отпуске, машине можно было только мечтать.
Поэтому, когда Света предложила попробовать подработку на складе, я согласилась. Сначала на один день в неделю. Потом на два. Потом поняла, что могу зарабатывать там больше, чем в офисе.
Работа на складе OZON — это совсем другой мир. Огромные ангары, бесконечные стеллажи с товарами, постоянное движение, шум техники. Сначала было очень тяжело физически. Ноги болели так, что я еле доползала до дома. Руки покрывались мозолями от постоянной работы со сканером и коробками.
Но постепенно я привыкла. Втянулась в ритм. Освоила все процессы: приемку товара, размещение по ячейкам, комплектацию заказов, упаковку. Меня даже повысили до старшего комплектовщика.
Зарплата получалась хорошая — около сорока тысяч в месяц, а с переработками и премиями доходило до пятидесяти-шестидесяти. Почти столько же, сколько мы с Алексеем зарабатывали вместе.
Но я никому об этом не рассказывала. Алексею говорила, что работаю помощником бухгалтера на полную ставку и зарплату подняли. Он не вникал в детали, доверял.
Зачем я скрывала работу
Скрывала я по нескольким причинам. Во-первых, знала, что Алексей будет против. Он человек старых взглядов, считает, что жена не должна заниматься тяжелой физической работой. «Зачем тебе это, когда я могу обеспечить семью?» — сказал бы он.
Во-вторых, его мама. Валентина Петровна и так считала меня недостаточно хорошей партией для сына. А узнав, что я работаю грузчицей на складе, окончательно бы записала в неудачницы.
В-третьих, мне хотелось сделать сюрприз. Я копила деньги на первоначальный взнос за квартиру. Мечтала подойти к Алексею и сказать: «Любимый, у нас есть деньги на собственное жилье!»
К моменту скандала с кастрюлей у меня уже было накоплено почти четыреста тысяч рублей.
— Марина, ты меня слышишь? — голос свекрови вернул меня к реальности.
— Слушаю, Валентина Петровна.
— Я говорю, что пора бы уже научиться вести хозяйство как положено. Посмотри на себя — руки в мозолях, ногти обломанные, вечно усталый вид. Разве так должна выглядеть жена?
Я посмотрела на свои руки. Действительно, они не выглядели как руки офисного работника. Мозоли от постоянной работы с коробками и сканером, несколько царапин от острых краев упаковок.
— И потом, — продолжала свекровь, — мне стыдно перед соседками. Спрашивают, чем занимается невестка, а я что отвечу? Что работает за копейки и не может даже кастрюлю нормально вымыть?
— Мам, перестань, — попытался вмешаться Алексей.
— Не перестану! Кто-то должен сказать правду! — Валентина Петровна была в ударе. — В мое время женщины умели и дом содержать, и мужа уважать, и детей воспитывать. А сейчас что? Феминизм, карьера, независимость. А в результате — грязная посуда и несчастный муж!
Это было уже слишком.
— Валентина Петровна, — сказала я тихо, но отчетливо, — а откуда у вас деньги на горничную?
— Что? — она опешила от неожиданности вопроса.
— Я спрашиваю, откуда у пенсионерки деньги на оплату домработницы? Ваша пенсия — четырнадцать тысяч. Подработки в поликлинике — еще тысяч восемь. Итого двадцать две тысячи в месяц. Квартплата, еда, лекарства, одежда. Где деньги на горничную?
