Елена молча налила чай, поставила перед свекровью чашку.
— Вера Ивановна была мудрой женщиной, — продолжила Татьяна Павловна. — Она видела, что вы… что вы хорошая. Заботливая. И что Антону с вами хорошо. А я только портила всё.
— Татьяна Павловна…
— Дайте договорить. Я не прошу прощения — знаю, наговорила много лишнего. Но хочу… хочу попробовать начать сначала. Если вы позволите. Не как свекровь и невестка, а просто… как люди, которым небезразличен один и тот же человек — Антон.
Елена смотрела на неё и не могла поверить. Эта ли женщина ещё месяц назад обвиняла её во всех грехах?
— Я не против, — осторожно сказала она. — Но это должны быть отношения на равных. Без контроля, без попыток влезть в нашу жизнь.
— Согласна. И ещё… — Татьяна Павловна достала из сумки конверт. — Это вам. От Веры Ивановны.
— Она перед тем как… В общем, дала мне это, сказала — отдашь Лене, когда поймёшь. Я долго не понимала, что она имела в виду. А теперь, кажется, поняла.
Елена открыла конверт. Внутри была фотография — молодая бабушка Вера с маленьким Антоном на руках. На обороте надпись: «Береги его. Он очень похож на деда — добрый, но нерешительный. Ему нужна сильная женщина рядом. Такая, как ты.»
— Она любила вас, — тихо сказала Татьяна Павловна. — По-настоящему любила. Как родную внучку. И была права — квартира должна достаться вам.
Они сидели на кухне, пили чай, и впервые за пять лет между ними не было враждебности. Говорили о бабушке Вере, о её цветах, о том, какой она была. Татьяна Павловна рассказала пару историй из молодости свекрови, о которых Елена не знала.
Когда Антон вернулся с работы, он застал такую картину: его мать и жена сидели на кухне, перебирали старые фотографии и… смеялись. Он остановился в дверях, не веря своим глазам.
— Антоша! — окликнула его мать. — Иди сюда, посмотри, какой ты смешной был в детстве!
Он подошёл, всё ещё не веря в реальность происходящего. Елена подмигнула ему и подвинула стул.
— Твоя мама принесла альбом с фотографиями. Смотри, это ты на даче, тебе тут пять лет.
Остаток вечера прошёл удивительно мирно. Татьяна Павловна не делала колких замечаний, не пыталась командовать. Она просто была… бабушкиной снохой, которая пришла в гости.
Уходя, она обернулась на пороге.
— Можно мне иногда приходить? Не часто, не буду навязываться. Просто… в гости?
— Конечно, — ответила Елена. — Звоните заранее, и приходите.
Свекровь кивнула и ушла. Антон обнял жену.
— Что это было? Я что-то пропустил?
— Бабушка Вера, — улыбнулась Елена. — Она и после того, как ушла, продолжает творить чудеса.
Прошёл год. Квартира на Садовой стала настоящим домом. Елена сохранила многое из бабушкиных вещей, но добавила и своё — современную мебель, яркие шторы, фотографии из путешествий. Фиалки по-прежнему цвели на подоконниках, напоминая о прежней хозяйке.
Татьяна Павловна приходила в гости раз в неделю. Отношения наладились не сразу — были и срывы, и попытки вернуться к старому. Но обе женщины старались. Ради Антона, ради семьи, ради памяти бабушки Веры.
В годовщину кончины Веры Ивановны они втроём поехали на кладбище. Положили цветы — белые хризантемы, бабушкины любимые. Постояли молча.
— Знаете, — вдруг сказала Татьяна Павловна, — я ей благодарна. Вера Ивановна преподала мне урок. Жёсткий, но нужный. О том, что нельзя душить любовью. Что детям нужно давать свободу. И что невестка — это не враг, а член семьи.
Елена взяла её под руку.
— Она была мудрой женщиной. И я думаю, она рада, что мы нашли общий язык.
— Пойдёмте домой, — сказал Антон. — Бабушка не любила долгих прощаний.
Они шли по кладбищенской аллее — семья. Не идеальная, со своими проблемами и историей конфликтов. Но семья, которая научилась уважать границы друг друга, ценить то, что есть, и не пытаться контролировать то, что контролю не поддаётся.
А в квартире на Садовой их ждали цветущие фиалки и запах свежего пирога — Елена с утра затеяла выпечку по бабушкиному рецепту. И может быть, где-то там, наверху, Вера Ивановна улыбалась, глядя на них. Её план сработал. Не сразу, не просто, но сработал. Квартира стала не яблоком раздора, а местом, где семья научилась быть семьёй.
