А потом Галина Павловна разбила вазу. Ту самую, хрустальную, подарок родителей на новоселье.
— Ой, сама упала! — оправдывалась свекровь, а в глазах у неё плясали довольные чёртики. — Я только пыль протирала.
В тот же день она сожгла новую блузку Полины, когда гладила свои тряпки.
— Да ерунда какая, — пожала плечами Галина Павловна. — Купишь новую. А то слишком яркая для твоих лет.
Полина терпела. Ради мужа, ради семьи, ради собственного спокойствия. Но с каждым днём что-то внутри неё надламывалось — исчезало её пространство, её правила, её право на покой в собственном доме.
Через полгода, вернувшись с работы пораньше, она застала свекровь в своей спальне. Галина Павловна стояла перед зеркалом в новом платье Полины — том самом, которое она купила на годовщину свадьбы.
— Что вы делаете? — оторопела Полина.
— Да так, примеряю, — ответила свекровь, даже не смутившись. — Хотела посмотреть, идёт ли мне. У нас с тобой размер почти одинаковый.
У Полины в глазах потемнело. Кулаки сжались сами собой.
— Снимайте. Немедленно.
— Ой, какая злая! — медленно стягивая платье, протянула Галина Павловна. — И жадная какая. Родной дочери я бы не пожалела.
— И слава богу, — фыркнула свекровь. — Моя дочь воспитание имела бы.
Полина вышла из комнаты и набрала мужа.
— Поговори сегодня же с матерью, — сказала вместо приветствия. — Про деньги. Иначе я за себя не отвечаю.
— А что случилось-то? — голос Андрея звучал раздражённо.
— Она моё новое платье мерила. В нашей спальне. Полгода денег не платит, а теперь ещё и в мои вещи лезет. Либо она начинает соблюдать правила, либо пусть съезжает.
— Ладно, вечером поговорим, — буркнул Андрей и сбросил.
Но вечером разговора не получилось. Андрей пришёл поздно, поел молча и лёг спать. Утром умчался на работу, не позавтракав. Полина поняла — муж прячется от проблемы.
В субботу она устроила семейный совет. Разложила на кухонном столе счета, чеки, свои подсчёты — всё по полочкам.
— Галина Павловна, — сказала спокойно, хотя руки дрожали, — вы должны нам тридцать две тысячи. Это только ваша доля коммуналки и продуктов, без учёта испорченных вещей.
— Господи, до чего дошло! — театрально закатила глаза свекровь. — Андрюша, ты слышишь? Твоя жена копейки считает, которые потратила на твою мать!
— Мам, но ты же обещала платить, — неуверенно вступился Андрей.
— И заплачу, когда пенсию поднимут! — отрезала Галина Павловна. — А пока вы должны помогать. Я тебя растила, между прочим! И дела по дому делаю.
— Всё, — тихо сказала Полина. — Хватит. Съезжайте.
— Что?! — прижала руку к сердцу свекровь. — Ты меня выгоняешь?
— Да. Вы нарушили все договорённости. Не платите, мои вещи портите, лезете куда не надо. Больше не могу.
— Подумаешь, полгода не платила! — ехидно усмехнулась Галина Павловна, глядя на сына. — Ты же не выгонишь мать своего мужа?
Она была абсолютно уверена в себе. Знала, что сыночек заступится.
И что-то в Полине сломалось окончательно. Годы терпения, уступок, попыток наладить отношения — всё рухнуло в одну секунду.
