В этот дом аист не прилетал так долго, что его перестали ждать. Немолодые уже супруги, прекрасная пара врачей, в конце концов, смирились и усыновили пятилетнюю девочку по имени Соня – та лежала с воспалением легких в той самой больнице, где оба они работали, и девочка им приглянулась.
Соня в детском доме была совсем недавно – ее мать умерла от передозировки, а других родственников у нее и не было. Это было не так уж и плохо – девочка была хотя и беспризорная, но домашняя, к какой-никакой любви приученная. Первое время сложно им было, но через год все сладилось – Соня из тощего ребенка с синюшной кожей превратилась в румяную куколку, послушную и ласковую, только вот читать никак не хотела учиться.
— Кеша, да оставь ты ее, в школе научат, – успокаивала мужа Лариса, которую их занятия изрядно раздражали: у нее и так голова болела постоянно, а тут еще и это.
Мужу она не говорила, но что-то со здоровьем у Ларисы было не так – стоило ей встать, как в глазах темнело, сколько ни пей анальгетиков, в висках вечно трещит, еще и аппетит совсем пропал. Заподозрила она недоброе и пошла втихую от мужа анализы сдавать – одно, другое, третье…
— Да все с тобой в порядке, – говорила ей приятельница, терапевт с опытом. – Ну, гемоглобин немного понижен, но не критично, ты сама говоришь, что почти ничего не ешь. Погоди… А уж не беременна ли часом ты?
Ларисе и в голову не могло прийти, что в сорок четыре года она забеременеет – что за глупости, уж если столько лет пытались и ничего… Но к гинекологу пошла, решив, что проблема как раз тут может скрываться – ранний климакс у нее, не иначе.
— Э, подруга, четвертый месяц у тебя, поздравляю! – заявила ей знакомая, у которой Лариса много лет лечилась от бесплодия. – Там, где медицина бессильна, помогает только чудо, правда ведь?
Эта новость немного ошеломила Ларису – как же так, у нее и возраст уже вон какой, и Сонечка ревновать будет. А вдруг она разлюбит Соню, когда своего ребенка родит? Хоть бы это был мальчик!
Иннокентий же был просто на седьмом небе от счастья и каждому встречному рассказывал, что случилось чудо, и в пятьдесят один год он, наконец, станет отцом.
Родилась девочка – здоровая, с карими глазками, как у папы, с тугими кудряшками, как у мамы, горластая – не пойми в кого!
Тут уж получили они полный комплект всех проблем, по сравнению с которыми нежелание учиться читать казалось милой прихотью: девочка все время орала, просыпалась каждый час, требовала носить ее на руках.
По мере взросления легче с ней не становилось: кризис трех лет растянулся на год, в садике была главной задирой, в школе училась плохо, не то, что старательная Сонечка, а про подростковый возраст вообще страшно вспоминать.
Полина, правда, помнила это совсем иначе. Ее детство было окрашено бесконечной тревожностью немолодых родителей: туда не ходи, это не пробуй, тут продует, нам покусают. По природе своей она была любопытной и смелой, и жить в этих правилах и ограничениях было непросто, отсюда и подростковые закидоны. А еще она страшно ревновала родителей к старшей сестре – той всегда отдавали самый вкусный кусок, подарков ей доставалось в два раза больше, а ругали ее в два раза меньше, даже когда она заслуживала. Этого отношения Полина не понимала – обычно младших балуют, а тут все старшей и старшей. Она только и слышала:
— А Соня в твоем возрасте…
— Посмотри, как Соня…
Полина не знала, что Соня – приемная дочь. Сама-то Соня, конечно, была в курсе, но никогда об этом не говорила, как и родители, а больше кто бы ей сказал?
