Когда Лидия вернулась домой, Павел сидел на кухне с мрачным видом.
— Мама звонила. Сказала, что больше не хочет меня видеть, если я приеду без тебя.
— Это её выбор, — пожала плечами Лидия.
— Она говорит, что перепишет квартиру на свою племянницу!
— Свою! Которая мне должна достаться по наследству!
Лидия села напротив мужа. Вот оно. То, ради чего он терпел все капризы матери. Наследство. Трёхкомнатная квартира в центре города, которая стоила сейчас не меньше десяти миллионов.
— Значит, ты терпишь все её выходки ради квартиры? — тихо спросила она.
— Не ради квартиры! Просто… это же несправедливо! Я её единственный сын!
— И она использует это, чтобы манипулировать тобой. И мной через тебя.
— Она не манипулирует! Она просто… она одинокая пожилая женщина!
— Которая прекрасно знает, что делает. Павел, открой глаза! Твоя мама не беспомощная старушка. Она энергичная, здоровая женщина, которая просто привыкла, что все вокруг неё прыгают. И пока ты позволяешь ей вить из себя верёвки ради призрачного наследства, она будет продолжать.
— Это не призрачное наследство! Это реальная квартира!
— Которую она может завещать кому угодно. И будет держать тебя на коротком поводке до самой смерти. А это может быть и через двадцать лет — она здоровая, как бык. Ты готов следующие двадцать лет прыгать по её команде?
Павел молчал. В его глазах боролись жадность и здравый смысл.
— А что ты предлагаешь? — наконец спросил он.
— Я предлагаю жить своей жизнью. Мы оба работаем, зарабатываем неплохо. Через пять лет выплатим ипотеку. Можем накопить на дачу или на квартиру побольше. Но для этого нужно перестать тратить все выходные на обслуживание твоей мамы.
— Это её выбор. Как и твой — что для тебя важнее: призрачное наследство или реальная жизнь.
Две недели Павел мучился. Зинаида Михайловна названивала по десять раз в день, то плача, то угрожая. Она даже приехала один раз, устроила скандал на лестничной площадке, кричала, что у неё сын-предатель и невестка-змея. Соседи выглядывали из квартир. Лидия молча вызвала такси и отправила свекровь домой.
— Что ты наделала? — Павел был в ужасе. — Она сказала, что у неё сердце болит!
— У неё сердце болит уже лет двадцать, судя по её рассказам. И ничего, жива-здорова.
— Но вдруг правда что-то случится?
— Вызовем скорую. Павел, пойми, она использует твою жалость. Это эмоциональный шантаж чистой воды.
И тут произошло неожиданное. Позвонила Елена, двоюродная сестра Павла, та самая племянница, которой Зинаида Михайловна грозилась оставить квартиру.
— Паша, твоя мама у меня, — устало сообщила она. — Приехала с вещами, говорит, что будет жить у меня, пока ты не одумаешься. Я не знаю, что делать. У меня двое детей, муж, трёхкомнатная квартира. Нам и так тесно.
— А квартира? Она же собиралась тебе её завещать!
— Какая квартира, Паш? Твоя мама её ещё пять лет назад продала! Ты не знал? Деньги потратила на поездки в санатории и шубу. Она мне вчера призналась, думала, что я в курсе. Говорит, решила пожить для себя, пока здоровье есть.
Павел выронил телефон. Лидия подобрала его, извинилась перед Еленой и завершила разговор.
— Пять лет, — прошептал Павел. — Пять лет она мне морочила голову наследством, которого не существует.
— И ты пять лет заставлял меня прислуживать ей ради этого несуществующего наследства, — добавила Лидия.
Осознание происходящего ударило Павла как кувалда. Все унижения, которые терпела его жена, все выходные, потраченные на уборку материнской квартиры (которая уже давно ей не принадлежала!), все скандалы и слёзы — всё это было напрасно. Мать просто использовала его жадность, чтобы получать бесплатную обслугу.
— Что теперь? — он выглядел потерянным.
— А теперь, дорогой мой, ты будешь решать. Либо ты продолжаешь плясать под дудку мамочки, но уже без всякой надежды на награду, просто из чувства долга. Либо ты наконец становишься взрослым мужчиной и строишь свою семью. Со мной или без меня — это тоже твой выбор.
Зинаида Михайловна прожила у племянницы три дня. На четвёртый Елена привезла её обратно.
— Извини, Паша, но я так больше не могу. Она перекомандовала весь дом, детей довела до слёз своими придирками, с мужем поругалась. Забирай.
Павел молча помог матери выгрузить вещи. Зинаида Михайловна ждала, что он начнёт извиняться, умолять о прощении, обещать, что всё будет как раньше. Но он просто сказал:
