— Не знаю, Кать. И знаешь что? Мне уже всё равно. Если он выберет мать — значит, так тому и быть. Я устала жить в постоянном стрессе. Устала быть крайней. Устала оправдываться за то, что хочу жить в собственном доме по своим правилам.
На четырнадцатый день Тамара Ивановна съехала. Она нашла однокомнатную квартиру в пятнадцати минутах езды от них. Маленькую, но уютную. С ремонтом и мебелью. Андрей помог с переездом, перевёз вещи. Когда он вернулся вечером, Софья ждала его в гостиной.
— Ну что, довольна? — спросил он устало, падая в кресло. — Добилась своего?
— Андрей, давай начистоту. Ты правда не понимаешь, почему я так поступила? Или просто не хочешь понимать?
Он помолчал, глядя в окно. За стеклом начинался вечер, зажигались фонари.
— Она моя мать, Соф. Единственная. Отец умер десять лет назад, я у неё один. Она вырастила меня, дала образование. Я не могу просто взять и отвернуться от неё.
— Я не прошу тебя отворачиваться. Я прошу выстроить границы. Она может приезжать в гости. Может звонить, общаться. Но жить здесь постоянно — нет. Это наш дом, Андрей. Наша семья. А она превратила его в свою вотчину.
— Она просто привыкла по-другому…
— И пусть привыкает по-новому. Ей пятьдесят восемь, а не восемьдесят пять. У неё есть деньги, здоровье, подруги. Она не беспомощная старушка, как бы ей ни хотелось такой казаться.
Андрей потёр лицо ладонями.
— Она сказала, что больше никогда не переступит порог этого дома. Что ты для неё теперь чужой человек.
— Это её выбор, — Софья пожала плечами. — Я не запрещала ей приходить. Я просто попросила съехать. Если она решила обидеться — её право.
— А если я буду ездить к ней? Помогать, навещать?
— Езди. Я никогда не была против твоего общения с мамой. Я была против того, чтобы она жила с нами и превращала мою жизнь в филиал ада.
Андрей встал и подошёл к жене. Сел рядом на диван, взял её руку в свою.
— Прости меня, — тихо сказал он. — Я правда не видел, как тебе тяжело. Точнее, не хотел видеть. Мне казалось, что если не замечать проблему, она решится сама собой.
— Проблемы никогда не решаются сами собой, Андрей. Их решают люди. Или не решают, и тогда проблемы решают судьбу людей.
— Дашь мне второй шанс? Попробуем начать заново? Без мамы, без скандалов. Только ты и я.
Софья посмотрела в его глаза. Там была искренность, сожаление, надежда. Может быть, у них действительно есть шанс. Может быть, этот кризис научил его чему-то важному.
— Попробуем, — кивнула она. — Но, Андрей, запомни. Больше я такого не потерплю. Если твоя мама снова попытается переехать к нам под любым предлогом — я не буду ждать три месяца. Она отправится восвояси в тот же день. И если ты снова встанешь на её сторону — уйдёшь вместе с ней. Окончательно.
— Понял, — кивнул он. — Обещаю, больше такого не повторится.
Следующие недели показали, что Андрей действительно изменился. Он навещал мать два раза в неделю, помогал с покупками, возил по делам. Но домой её не приглашал. Тамара Ивановна сначала обижалась, потом смирилась. А через месяц даже позвонила Софье.
— Я хотела извиниться, — сказала она неожиданно. — Я действительно вела себя некрасиво. Просто мне было одиноко и страшно оставаться одной. Но это не оправдание. Прости меня, если сможешь.
Софья удивилась, но приняла извинения. Возможно, жизнь отдельно пошла свекрови на пользу. Возможно, она действительно осознала свои ошибки. А возможно, просто поняла, что сын не бросит жену ради неё.
Через полгода они встретились на дне рождения Андрея. Тамара Ивановна пришла с подарком и тортом, вела себя вежливо и тактично. После ужина помогла убрать со стола, помыла посуду. Софья с удивлением наблюдала за этой метаморфозой.
— Знаешь, — сказала свекровь, вытирая тарелки, — у меня появился друг. Владимир Петрович, вдовец. Живёт в соседнем доме. Мы ходим вместе в театр, на выставки. Он даже готовить меня учит.
Софья улыбнулась. Так вот в чём дело. Новая жизнь, новые интересы. Тамара Ивановна больше не зацикливалась на сыне, у неё появился свой мир.
— Я рада за вас, — искренне сказала Софья.
— И я рада, что вы с Андрюшей помирились. Знаешь, может, ты была права. Может, нам всем нужно было расстаться, чтобы снова стать семьёй. Только уже по-другому. На расстоянии.
Когда Тамара Ивановна ушла, Софья долго стояла у окна, глядя на вечерний город. Андрей обнял её сзади.
— О том, что иногда нужно отстаивать свои границы. Даже если это больно. Даже если это страшно. Потому что только так можно сохранить себя. И, как ни странно, семью тоже.
Андрей поцеловал её в макушку.
— Спасибо тебе. За то, что не сдалась. За то, что боролась. За нас.
Софья улыбнулась и прижалась к мужу крепче. За окном горели огни города, а в квартире было тихо и спокойно. Их квартире. Их доме. Их крепости, которую она защитила.
