Автобус тащился по пробкам, а Надежда смотрела в окно и не видела ничего. В голове крутились слова Игоря: «Подпиши, а потом поговорим». Как будто разговаривать можно только после того, как она лишится крыши над головой.
Дома пахло пирожками — Катя уже приехала и хозяйничала на кухне. Восемнадцатилетняя внучка была копией покойной дочери Надежды: такие же тёмные волосы, такие же карьи глаза, такая же привычка хмурить брови, когда что-то не нравится.
— Бабуль, ты почему такая хмурая? — Катя вытирала руки полотенцем и внимательно разглядывала бабушку. — Что случилось?
— Ничего особенного, — Надежда сняла пальто и повесила на крючок. — Как дела в институте?
— Не отвлекайся. Я вижу, что ты расстроена. Рассказывай.
Катя взяла бабушку за руку и усадила на диван. Надежда вздохнула. От внучки всё равно не скроешь.
— Игорь звонил. Помнишь, я тебе рассказывала про него?
— Этот твой бывший? Который съехал пять лет назад? — голос у Кати стал настороженным.
— Он… он хочет, чтобы я подписала какую-то бумагу. Говорит, что имеет право на часть квартиры.
— Что? — Катя подскочила. — Какое право? Это же твоя квартира!
— Он говорит, что вкладывался в ремонт, покупал мебель…
— Бабушка, да он просто жил здесь! Это не даёт ему никаких прав на твоё жильё!
Надежда повторила разговор в кафе, стараясь не упускать подробности. Катя слушала, и лицо у неё становилось всё мрачнее.
— Значит, угрожает судом? — спросила она, когда бабушка замолчала.
— Говорит, что все узнают… про нас… это будет неловко…
— А что тут неловкого? — Катя села рядом и взяла бабушку за руки. — Ты взрослая женщина, имеешь право жить с кем хочешь. И потом, даже если бы вы были в браке, это не дало бы ему права на твою квартиру без суда.
— Откуда ты это знаешь?
— Мы на первом курсе изучаем основы права. Бабуль, он тебя просто пугает. Классический шантаж.
Надежда посмотрела на внучку. Совсем недавно Катя была школьницей, а теперь говорит такие умные вещи.
— Но если он подаст в суд?
— Пусть подаёт. Только доказать ему нечего будет. Квартира твоя, документы у тебя. А то, что он тут жил и что-то покупал, — это его проблемы. Дарил — значит, дарил. Хотел права — надо было договариваться заранее.
Катя встала и прошлась по комнате.
— Бабушка, ты ни в коем случае не должна ничего подписывать. Слышишь? Ни в коем случае!
— Забудь, что он сказал. Завтра мы идём к юристу. Я узнаю, где можно получить бесплатную консультацию.
Надежда смотрела на внучку и чувствовала, как что-то меняется внутри. Катя была так уверена, так решительна. Словно роли поменялись — теперь внучка защищала бабушку.
— А если он действительно подаст в суд?
— Значит, будем судиться. Но я не думаю, что он это сделает. Такие люди обычно трусы. Они пугают, давят, а когда встречают отпор, сразу сдуваются.
— Не бойся. Мы с этим справимся.
Утром Надежда вынесла мусор и столкнулась на лестничной площадке с Тамарой Павловной. Соседка, как всегда, была одета безупречно: строгий костюм, аккуратная причёска, в руках — авоська с продуктами.
— Надежда Ивановна, а вы что-то бледноватая сегодня. Не заболели?
— Да нет, всё нормально. Просто не выспалась.
Тамара Павловна поставила авоську и внимательно посмотрела на соседку.
— А я вас вчера видела, как вы с автобуса выходили. Лицо расстроенное было. Что случилось?
Надежда колебалась. С Тамарой Павловной они общались мало — здоровались в подъезде, иногда обменивались парой фраз. Но сейчас почему-то хотелось поговорить.
— Да так… неприятности одни.
— Касается мужчин? — Тамара Павловна усмехнулась. — По опыту знаю, что бледнеют женщины обычно из-за них.
— Бывший… сожитель объявился. Требует подписать бумагу об отказе от квартиры.
— Ах, вот оно что! — Тамара Павловна всплеснула руками. — Да таких сейчас развелось! Поживут с женщиной, а потом права качают.
Она подошла ближе и заговорила тише:
— А знаете, что мне племянник в прошлом году устроил? Тоже приехал с бумажками. Говорит: тётя, подпишите завещание, я всё равно наследник единственный. Зачем, мол, лишние формальности?
— А что? Послала его подальше! — Тамара Павловна рассмеялась. — Думал, старая дура поведётся. Не тут-то было. Я его сразу к юристу отправила. Пусть, говорю, через суд доказывает свои права.
— А он ноги в руки — и был таков. Оказалось, права-то у него никакого нет. Просто решил попугать тётку глупую.
Надежда слушала и чувствовала, как внутри что-то откликается. Неужели и с ней хотят проделать то же самое?
— Тамара Павловна, а как вы решились? Не боялись?
— Боялась, конечно. Кто не боится? Но потом подумала: а чего бояться-то? Я ничего плохого не делала, квартира моя, документы в порядке. Пусть он доказывает, если считает себя правым.
Тамара Павловна достала из сумочки небольшую записную книжку.
— Вот, записывайте телефон. Валентина Сергеевна, она в центре помощи гражданам работает. Очень толковая женщина, многим помогла. Скажете, что я дала контакт.
Надежда записала номер.
— А вы не пожалели, что не подписали?
— Да что вы! Наоборот, горжусь собой. Впервые в жизни не дала себя в обиду. Знаете, как это воодушевляет? Я после этого случая совсем по-другому себя чувствую. Смелее стала.
Тамара Павловна взяла авоську.
— Надежда Ивановна, вы главное помните: никто не имеет права вас запугивать. Даже если этот человек когда-то был вам близок. Особенно если был близок — значит, знает, на что надавить.
— Спасибо вам. Правда, спасибо.
— Да не за что. Мы, женщины, должны друг друга поддерживать. А то мужики думают, что нами можно помыкать как хотят.
