Рабочие, почувствовав накал, быстро собрали инструменты и ушли. Галина Петровна стояла посреди спальни с полуоклеенной стеной.
— Антон сейчас придёт, и мы поговорим! Ты не имеешь права!
— Это вы не имеете права! Это мой дом! Моя спальня! Как вы вообще сюда попали?
— Консьержу сказала, что я мама Антона, делаю сюрприз. Она пропустила.
Марина достала телефон и начала снимать видео. Полуободранные стены, куски новых обоев, беспорядок.
— Фиксирую порчу имущества. Это уголовная статья, между прочим. Проникновение в жилище и порча имущества.
Галина Петровна побледнела.
— Ты… ты не посмеешь!
В этот момент вернулся Антон. Увидев картину, он застыл в дверях.
— Что… что здесь произошло?
— Твоя мама решила сделать нам сюрприз. Без нашего ведома наняла рабочих и начала переклеивать обои в нашей спальне.
Антон повернулся к матери.
— Антоша, я хотела как лучше! Вы живёте в такой мрачной квартире! Я думала, вы обрадуетесь!
— Мам, — Антон вдруг заговорил устало. — Это наш дом. Понимаешь? НАШ. Не твой. Ты не можешь просто прийти и что-то менять.
— Да, ты моя мать. Но Марина — моя жена. И это наш с ней дом. Наша жизнь. Ты должна это уважать.
Галина Петровна смотрела на сына, как на предателя.
— Она настроила тебя против меня!
— Нет, мам. Ты сама всё сделала. Марина права — ты переходишь все границы. И я… я был трусом, что позволял это.
Он повернулся к жене.
— Марин, прости. Я должен был сразу встать на твою сторону. Наша семья — это мы с тобой. А мама… мама должна принять это.
Галина Петровна всхлипнула.
— Значит, вы меня выгоняете? Отрезаете от себя?
— Нет, — мягко сказал Антон. — Мы просто устанавливаем правила. Приходить в гости — по приглашению и в удобное нам время. Не вмешиваться в наши решения. Не обсуждать нашу жизнь с посторонними. Уважать наш выбор. Если сможешь это принять — милости просим. Если нет… что ж, это твой выбор.
Галина Петровна смотрела на сына, потом на невестку. В её глазах стояли слёзы, но не от обиды — от осознания, что она проиграла. Её мальчик вырос. И выбрал не её.
Она молча прошла к выходу. У двери обернулась.
— Когда вы поймёте, что натворили, будет поздно, — и вышла.
Марина и Антон остались вдвоём в разгромленной спальне. Антон обнял жену.
— Прости меня. Я был идиотом.
— Был, — согласилась Марина, но в её голосе не было злости. — Но, кажется, поумнел.
— Простит. Со временем. Если действительно любит тебя, а не свою власть над тобой.
Они стояли, обнявшись, среди обрывков обоев. Их ждала большая работа — и речь шла не только о ремонте спальни. Нужно было заново выстраивать границы, учиться быть настоящей семьёй. Но главное уже произошло — Антон сделал выбор. И это был правильный выбор.
Через неделю они закончили ремонт. Сами выбрали обои — спокойные, нейтральные, которые нравились обоим. Галина Петровна не звонила и не приходила. Антон переживал, но Марина знала — это необходимая пауза. Свекрови нужно время, чтобы принять новую реальность.
Через месяц Галина Петровна позвонила. Голос был сдержанный, официальный.
— Антон, я хотела бы прийти в гости. В воскресенье, если вам удобно.
Антон посмотрел на Марину. Та кивнула.
— Конечно, мам. Приходи к обеду.
Встреча была напряжённой. Галина Петровна вела себя подчёркнуто вежливо, называла Марину по имени-отчеству, не делала замечаний. Это был не мир, но перемирие. Начало долгого пути к нормальным отношениям.
После ухода свекрови Марина обняла мужа.
— Думаешь, получится?
— Должно получить, — Антон поцеловал её в макушку. — Мы семья. Мы справимся.
И они справились. Не сразу, не легко, но справились. Потому что главное уже произошло — они выбрали друг друга. А всё остальное — дело техники и времени.
