— У меня для тебя прекрасная новость! — Андрей вошёл в спальню с сияющей улыбкой, размахивая какой-то бумагой. — Мама согласилась переехать к нам насовсем!
Катя застыла с расчёской в руке. В зеркале отражалось её лицо, на котором радость мужа не нашла никакого отклика. Она медленно опустила расчёску на туалетный столик и развернулась к нему. В груди что-то болезненно сжалось, словно невидимая рука стиснула сердце.
Три года замужества. Три года она терпела визиты свекрови, которая приезжала раз в месяц и превращала их дом в филиал своей воронежской квартиры. Три года снисходительных замечаний, едких комментариев и постоянных сравнений с бывшей девушкой Андрея. И теперь это временное неудобство грозило стать постоянным кошмаром.
— Что значит «переехать насовсем»? — её голос прозвучал спокойно, но внутри всё кипело.
Андрей подошёл ближе, его глаза светились энтузиазмом человека, который только что решил все мировые проблемы одним махом.
— Она продаёт квартиру в Воронеже! Представляешь? Деньги отдаст нам на ремонт, а сама будет жить с нами. Это же идеально! И ремонт сделаем, и мама под присмотром. Она уже с риэлтором встретилась, через две недели покупатели смотреть приедут.
Он говорил быстро, взахлёб, словно боялся, что если остановится, то магия момента развеется. Катя смотрела на него и не узнавала. Где тот мужчина, который три года назад клялся, что они построят свою семью, свой мир, где будут только они вдвоём? Где обещания о личном пространстве и независимости?
— Андрей, — она встала, и они оказались лицом к лицу. — Ты вообще собирался со мной это обсудить? Или решение уже принято?
Его улыбка немного померкла, но не исчезла совсем.
— Ну что тут обсуждать? Это же мама! Она одна, ей тяжело. К тому же деньги на ремонт — это же здорово! Ты сама говорила, что хочешь кухню переделать.
— Я говорила о многом. Но я никогда не говорила, что хочу жить со свекровью.
Слово повисло между ними, тяжёлое и неприятное. Андрей поморщился, словно от зубной боли.
— Не называй её так. Она тебе как мать должна быть.
Катя усмехнулась. Горько, без веселья.
— Мать не унижает при каждой встрече. Мать не сравнивает с бывшими. Мать не лезет в шкафы проверять, как я складываю бельё.
— Ты преувеличиваешь, — отмахнулся он, но в голосе появилось раздражение. — У неё просто характер такой. Привыкнешь.
— Я не хочу привыкать! — голос Кати дрогнул, но она взяла себя в руки. — Андрей, послушай меня внимательно. Я не буду жить с твоей мамой под одной крышей. Это не обсуждается.
Он отступил на шаг, его лицо вытянулось от изумления.
— То есть как это «не обсуждается»? Катя, ты понимаешь, что говоришь? Это моя мать!
— А я твоя жена. Или это ничего не значит?
Они стояли друг напротив друга, и воздух между ними искрил от напряжения. Андрей первым отвёл взгляд. Он прошёл к окну, засунул руки в карманы.
— Я уже всё решил. Мама продаёт квартиру. Отменять поздно.
Катя почувствовала, как что-то внутри неё ломается. Не с треском, а тихо, почти беззвучно. Как ломается лёд под весенним солнцем.
— Тогда пусть покупает себе новую квартиру здесь, в городе. На деньги от продажи хватит на однокомнатную.
