– Мам, а мы поедем к дельфинам? – Настя вбежала на кухню, держа в руках свой неизменный плюшевый дельфин. Её глаза сияли, но в них мелькала тень сомнения, будто она уже знала, что взрослые могут снова что-то поменять.
Катя улыбнулась, стараясь скрыть внутреннюю дрожь.
– Поедем, солнышко. Скоро. Папа обещал.
Настя кивнула, но не ушла, а забралась на стул рядом, прижав игрушку к груди.
– А папа больше не будет брать наши деньги? – тихо спросила она.
Катя замерла. Как объяснить пятилетней девочке, что взрослые ошибаются? Что папа не хотел ничего плохого, но всё равно сделал больно?
– Папа больше так не сделает, – сказала она, погладив дочку по голове. – Мы теперь всё обсуждаем вместе.
Настя посмотрела на неё, и в её взгляде было что-то взрослое, почти серьёзное.
– Это хорошо, – сказала она и побежала в свою комнату, напевая песенку про море.
Катя осталась сидеть, глядя на экран ноутбука. Таблица была простой: зарплаты, коммуналка, продукты, садик для Насти. И отдельная строчка – «отпуск». Они с Димой договорились начать копить заново. Но каждый раз, когда она смотрела на эту строчку, в груди что-то сжималось. Это была не просто строчка. Это был их шанс начать всё сначала.
Дима вошёл в кухню с пакетом продуктов. Его волосы были влажными от дождя, а на лице – усталость, но глаза светились решимостью.
– Я купил всё для ужина, – сказал он, ставя пакет на стол. – И ещё… я подумал, что мы могли бы сегодня заполнить эту твою таблицу вместе.
Катя посмотрела на него. Он был другим – не тем Димой, который неделю назад отводил взгляд и мямлил извинения. В его голосе была уверенность, но не та, что раздражала её раньше. Это была уверенность человека, который хочет всё исправить.
– Хорошо, – кивнула она. – Давай попробуем.
Они сели за стол, открыли ноутбук. Дима начал перечислять свои расходы за неделю: бензин, обеды в офисе, новая куртка для Насти. Катя записывала, чувствуя, как напряжение между ними понемногу растворяется. Это было странно – сидеть вот так, обсуждать каждую мелочь. Но в то же время… правильно. Как будто они наконец-то стали командой.
– А тут что? – Катя указала на строчку «разное» в его записях. – Пять тысяч?
Дима замялся, и её сердце ёкнуло. Снова секреты? Но он тут же улыбнулся, чуть виновато.
– Это на твой день рождения, – признался он. – Хотел сделать сюрприз. Но… наверное, лучше скажу. Я заказал тебе браслет. Тот, который ты в прошлом году в магазине рассматривала.
Катя замерла. Она помнила тот браслет – тонкий, серебряный, с маленьким кулоном в виде звезды. Она тогда просто посмотрела на него, даже не думая, что Дима заметит. А он запомнил.
– Спасибо, – тихо сказала она, чувствуя, как внутри теплеет. – Но… давай договоримся, что сюрпризы тоже обсуждаем?
Дима кивнул, и в его улыбке была искренняя теплота.
Через пару дней Нина Ивановна снова появилась в их квартире. На этот раз без торта, но с небольшой коробкой, перевязанной лентой. Она выглядела непривычно робко, теребя край своей кофты.
– Катюша, Дима, – начала она, садясь за стол. – Я тут подумала… Я хочу сделать вам подарок. На отпуск.
Катя напряглась. Ещё один подарок? Ещё одно вмешательство? Но Нина Ивановна подняла руку, словно предугадывая её мысли.
– Не спорьте, – твёрдо сказала она. – Это не извинение. Это… благодарность. За то, что вы дали мне понять, как важно уважать вашу семью.
Она протянула коробку. Катя открыла её и замерла. Внутри лежал конверт с логотипом туроператора. Она посмотрела на Диму, потом на свекровь.
– Это путёвка, – пояснила Нина Ивановна. – На неделю, в тот отель, который вы хотели. Я добавила немного от себя. Чтобы Настя увидела своих дельфинов.
Катя почувствовала, как горло сжимает. Она не знала, что сказать. Это было больше, чем она ожидала. Больше, чем могла себе представить.
– Нина Ивановна… – начала она, но свекровь перебила.
– Просто скажи «спасибо», – улыбнулась она. – И обещай, что будете присылать мне фотки с моря.
– Спасибо, – тихо сказала Катя, и в её голосе было больше, чем просто благодарность. Это была надежда. Надежда, что всё может наладиться.
Неделя перед отпуском пролетела как один день. Катя с Димой собирали чемоданы, обсуждали, что взять для Насти, спорили, нужна ли вторая пара сандалий. Впервые за долгое время они смеялись вместе, и Катя ловила себя на мысли, что это похоже на их первые годы – когда всё было легко, когда они были на одной волне.
Но в глубине души она всё ещё боялась. Что, если это временно? Что, если Дима снова решит что-то за неё? Таблица бюджета помогала, но это был только инструмент. Настоящее доверие нужно было строить заново.
Вечером перед вылетом Настя вбежала в их спальню, размахивая своим дельфином.
– Мам, пап, а дельфины правда там будут? – её глаза сияли, как звёзды.
– Будут, – Дима подхватил её на руки, закружил. – И ты их увидишь, обещаю.
Катя смотрела на них, и её сердце сжалось. Не от боли, а от чего-то тёплого, почти забытого. Она хотела верить, что они справятся. Что этот отпуск станет не просто поездкой, а новым началом.
Аэропорт был полон шума: голоса, объявления, скрип чемоданов. Настя тянула Катю за руку, не в силах усидеть на месте. Дима тащил их чемоданы, улыбаясь дочке, которая болтала без умолку.
– Мам, а море большое? – спрашивала Настя, подпрыгивая. – А дельфины будут прыгать?
– Большое, – смеялась Катя. – И дельфины будут прыгать, если ты их позовёшь.
Они прошли регистрацию, сдали багаж. Когда сели в зал ожидания, Дима вдруг взял Катю за руку.
– Спасибо, – тихо сказал он. – За то, что дала мне шанс.
Катя посмотрела на него. Его глаза были серьёзными, но в них было столько тепла, что она почувствовала, как последние осколки обиды начинают таять.
– Это не только тебе, – ответила она. – Это нам всем. Но, Дима… больше никаких секретов. Никогда.
– Никогда, – кивнул он, сжимая её руку.
На пляже было шумно: крики чаек, плеск волн, смех детей. Настя носилась по песку, размахивая надувным кругом, а Катя с Димой сидели под зонтиком, наблюдая за ней. Солнце жгло кожу, но морской бриз приносил прохладу.
– Она счастлива, – сказал Дима, глядя на дочку. – А ты?
Катя задумалась. Счастлива ли она? Она смотрела на Настю, на её беззаботный смех, на Диму, который впервые за долгое время выглядел расслабленным. И на своё отражение в его солнцезащитных очках – улыбающееся, без тени обиды.
– Кажется, да, – ответила она. – Но это не конец, Дима. Это начало.
Он кивнул, понимая, что она имеет в виду. Их семья пережила бурю, но теперь они учились плавать вместе. Не просто плыть по течению, а держать курс.
– Я придумал, как назвать нашего дельфина, – вдруг сказал Дима, улыбаясь. – Надежда.
Катя рассмеялась, впервые за долгое время легко и искренне.
– Подходит, – сказала она, беря его за руку.
Вернувшись домой, они нашли в почтовом ящике открытку от Нины Ивановны. На ней – море, пальмы и надпись: «Жду ваших фоток!» Катя улыбнулась, прикрепляя открытку к холодильнику рядом с Настиным рисунком.
– Бабушка звонила, – сказал Дима, входя в кухню. – Спрашивала, как мы. И просила передать, что записалась на курсы йоги.
– Йоги? – Катя подняла брови. – Серьёзно?
– Говорит, хочет быть «в тренде», – Дима рассмеялся. – Кажется, она тоже меняется.
Катя кивнула, глядя на таблицу бюджета на экране ноутбука. Они продолжали её вести, добавляя каждую мелочь. Это было не просто про деньги. Это было про доверие, про партнёрство, про то, что они теперь делали всё вместе.
– Знаешь, – сказала она, – я думала, что после всего этого уже не смогу чувствовать себя как раньше. Но… кажется, мы стали сильнее.
Дима подошёл, обнял её со спины.
Его руки были тёплыми, надёжными. Катя закрыла глаза, чувствуя, как последние тени обиды уходят. И в этом было то, ради чего стоило бороться.
