– Зайдём? – предложил он, кивая на тёплый свет витрины.
– Давай, – согласилась Настя, чувствуя, что им нужно поговорить.
Внутри пахло свежесваренным кофе и корицей. Они сели у окна, глядя, как дождь рисует узоры на стекле. Настя заказала латте, Артём – чёрный кофе. Когда официантка ушла, Настя наконец решилась.
– Артём, – начала она, помешивая ложкой в чашке, – ты правда не против договора? Я не хочу, чтобы ты думал, что я тебе не доверяю.
Он улыбнулся, но улыбка вышла чуть грустной.
– Насть, я понимаю, почему тебе это нужно. После того, что ты рассказала про маму… я бы, наверное, на твоём месте тоже боялся. И знаешь, я сам чувствую себя спокойнее, когда думаю, что мои сбережения защищены. Это… как страховка.
– Как моя квартира, – тихо добавила она.
– Ага, – он кивнул. – Мы оба боимся, да? Но, может, это и нормально. Главное, что мы теперь об этом говорим.
Настя посмотрела на него, чувствуя, как внутри что-то оттаивает. Они действительно начали говорить. После той ссоры, после визита свекрови, после всех недомолвок они наконец-то учились быть честными. Но всё равно что-то не давало ей покоя.
– А что твоя мама думает? – осторожно спросила она. – Ты же с ней говорил после того… инцидента.
Артём вздохнул, отпивая кофе.
– Мама, конечно, считает, что брачный договор – это ерунда. Говорит, что в её время люди просто жили и не делили ничего. Но я сказал, что это наше решение. И что ей не стоит вмешиваться.
– И она послушалась? – Настя подняла брови, не веря.
– Ну… – он усмехнулся. – Скажем так, она пока не звонит с советами. Это уже прогресс.
Настя рассмеялась, и напряжение между ними окончательно растаяло. Они сидели, пили кофе, болтали о пустяках – о работе, о новом сериале, о том, как соседский кот опять залез в их подъезд. Впервые за долгое время Настя почувствовала, что они снова команда.
Но этот вечер оказался лишь затишьем перед бурей.
Через несколько дней Настя вернулась домой раньше обычного. Она планировала устроить сюрприз – приготовить ужин, зажечь свечи, включить их любимую музыку. Но, открыв дверь, она услышала голоса. Громкие, раздражённые. Один из них принадлежал Артёму, второй – его матери.
– Мам, я же сказал, это наше дело! – голос Артёма дрожал от сдерживаемого гнева. – Мы с Настей сами разберёмся!
– Сами? – Светлана Ивановна фыркнула. – Ты посмотри, во что она тебя втягивает! Брачный договор, раздел имущества! Это что, теперь ты будешь как чужой в её квартире жить?
Настя замерла в прихожей, не решаясь войти. Её пальцы сжали ремешок сумки, сердце заколотилось. Она хотела развернуться и уйти, но ноги словно приросли к полу.
– Она меня не втягивает, – отрезал Артём. – Это наше общее решение. И я не чужой в её квартире. Это наш дом.
– Наш дом! – передразнила свекровь. – Ты хоть понимаешь, как это выглядит? Ты – мужчина, а живёшь на её условиях! Я растила тебя не для того, чтобы ты был… подкаблучником!
Настя почувствовала, как кровь приливает к лицу. Подкаблучником? Она сделала шаг вперёд, собираясь войти и всё высказать, но остановилась, услышав ответ Артёма.
– Мам, хватит, – его голос стал тише, но твёрже. – Я не подкаблучник. Я её муж. И я её уважаю. Если для неё важно, чтобы её квартира осталась её, я это принимаю. Как и она принимает, что я коплю на свою. Мы не делим, мы договариваемся.
В наступившей тишине Настя услышала, как скрипнул стул. Светлана Ивановна явно не ожидала такого ответа.
– Ты серьёзно? – наконец сказала она. – Ты готов подписать эту бумажку, чтобы жить по её правилам?
– Это не её правила, – терпеливо ответил Артём. – Это наши правила. Мы оба хотим чувствовать себя в безопасности. И если тебе это кажется странным, то это твоя проблема, а не наша.
Настя тихо отступила назад, прикрыла дверь и вышла на лестничную площадку. Ей нужно было вдохнуть, собраться с мыслями. Она не ожидала, что Артём так твёрдо встанет на её сторону. И уж точно не ожидала, что он так жёстко поговорит с матерью. Она прислонилась к стене, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Не от обиды – от облегчения.
Через несколько минут дверь квартиры открылась, и Светлана Ивановна вышла, поправляя пальто. Увидев Настю, она остановилась, её лицо напряглось.
– Настя, – сказала она, и в её голосе не было привычной уверенности. – Я… я, наверное, перегнула палку.
Настя молча кивнула, не зная, что ответить. Свекровь сделала шаг ближе, её глаза были полны растерянности.
– Я просто хотела, чтобы у Артёма всё было хорошо, – продолжила она. – Я видела, как мой муж, его отец, оставил нас ни с чем. И я боялась, что ты… что ты сделаешь так же.
Настя открыла рот, чтобы возразить, но Светлана Ивановна подняла руку.
– Знаю, знаю, – быстро сказала она. – Ты не такая. Артём мне всё объяснил. И я… я, наверное, была не права. Просто… он мой сын. Я хочу, чтобы он был счастлив.
– Я тоже этого хочу, – тихо сказала Настя. – И я не хочу его обидеть. Поэтому мы и решили всё прописать. Чтобы нам обоим было спокойно.
Светлана Ивановна кивнула, глядя куда-то в сторону.
– Я понимаю, – сказала она. – И прости, что влезла. Это ваше дело. Я больше не буду.
Настя посмотрела на неё, пытаясь понять, искренна ли она. В глазах свекрови было что-то новое – не привычная напористость, а усталость и, возможно, искреннее сожаление.
– Спасибо, – наконец сказала Настя. – Нам правда важно, чтобы всё было честно.
Светлана Ивановна кивнула и ушла, оставив Настю стоять на лестничной площадке. Она глубоко вдохнула, пытаясь унять дрожь в руках, и вошла в квартиру.
Артём стоял у окна, глядя на дождь. Услышав её шаги, он обернулся.
– Ты всё слышала? – спросил он, и в его голосе была смесь усталости и облегчения.
– Да, – призналась она, подходя ближе. – И… спасибо. За то, что сказал.
Он улыбнулся, и на этот раз улыбка была настоящей.
– Я же говорил, мы – команда, – сказал он, обнимая её. – Даже если мама иногда забывает об этом.
Настя уткнулась ему в плечо, чувствуя, как последние сомнения растворяются. Они были командой. И, может, этот договор был не просто бумагой, а способом доказать это – друг другу и самим себе.
Через неделю они подписали брачный договор. Наталья Сергеевна оказалась профессионалом: документ был чётким, понятным, и в нём было всё, о чём они договаривались. Квартира Насти оставалась её, сбережения Артёма – его, а всё, что они наживут вместе, будет общим. Они даже прописали, что, если Артём купит свою квартиру, она тоже останется его личной собственностью, пока они не решат иначе.
Когда они вышли из офиса, дождь уже закончился, и небо над Москвой было чистым, с редкими облаками. Настя вдохнула свежий воздух, чувствуя, как тяжесть последних недель уходит.
– Ну что, – Артём взял её за руку, – теперь мы официально договорились?
– Ага, – она улыбнулась. – Но знаешь, я всё равно хочу, чтобы эта квартира была нашим домом. Не только моим.
Он остановился, глядя на неё с удивлением.
– Серьёзно, – она кивнула. – Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя чужим. Мы можем сделать ремонт, добавить твои вещи, сделать это место нашим. А договор… это просто для спокойствия.
Артём обнял её, и они стояли посреди улицы, не обращая внимания на прохожих.
– Знаешь, – сказал он, – я всё равно хочу купить свою квартиру. Не потому, что не верю в нас. А потому, что хочу, чтобы у нас было что-то общее. Может, потом продадим твою, и мою. Но главное – чтобы мы решали это вместе.
– Вместе, – повторила Настя, и это слово прозвучало как обещание.
Прошло три месяца. Настя и Артём начали ремонт в квартире – ничего глобального, просто поменяли обои, добавили полки для книг Артёма, купили новый диван, на котором они теперь любили по вечерам, смотря фильмы. Светлана Ивановна больше не вмешивалась, хотя иногда приносила пироги и осторожно спрашивала, не нужна ли помощь. Настя даже начала находить её компанию… терпимой.
Однажды вечером, когда они сидели на том самом новом диване, Артём вдруг сказал:
– Я нашёл квартиру. Небольшую, однушку, но в хорошем районе. Хочу взять ипотеку.
Настя посмотрела на него, ожидая, что почувствует тревогу. Но вместо этого она улыбнулась.
– Круто, – сказала она. – Покажешь?
– Завтра поедем смотреть, – он улыбнулся в ответ. – И знаешь… я подумал, что, может, когда-нибудь мы продадим обе наши квартиры и купим что-то побольше. Для нас. Для детей.
– Детей? – Настя рассмеялась, толкнув его в бок. – Ты уже так далеко загадываешь?
– Ага, – он притянул её к себе. – А ты против?
– Не против, – она уткнулась ему в плечо, чувствуя, как тепло разливается по груди.
Их страхи не исчезли полностью – они всё ещё были где-то там, в глубине, как старые шрамы. Но теперь они знали, как с ними справляться: говорить, договариваться, быть честными. И, может, именно это и делало их настоящей семьёй.
