— Я понял, — сказал он, как только она взяла трубку. — Я всё понял.
— Что именно? — её голос звучал устало, но без злости.
— Что я должен был защищать тебя. Все эти годы.
В трубке повисла тишина.
— Я не прошу тебя вернуться прямо сейчас, — он говорил быстро, боясь, что она снова положит трубку. — Я просто хочу знать… Есть ли у меня ещё шанс?
Дождь усиливался. Капли стекали по его лицу, и он не мог понять — то ли это дождь, то ли слёзы.
— Позвони мне завтра, — наконец ответила Лена. — Когда они уедут.
Она положила трубку. Сергей стоял под дождём, сжимая телефон в руке, и впервые за долгое время чувствовал, что знает, что делать дальше.
Утро началось с громкого хлопка входной двери. Сергей, дремавший в кресле, вздрогнул и открыл глаза. В прихожей стояла Лидия Петровна с чемоданом, её лицо было бледным и осунувшимся за ночь.
— Так, — резко сказала она, увидев сына. — Мы с Таней уезжаем. На такси.
Сергей медленно поднялся с кресла.
— Не надо, — она резко подняла руку. — Я всё поняла. Ты выбрал её.
Таня вышла из спальни, неся второй чемодан. Она избегала смотреть брату в глаза.
— Такси ждёт внизу, — пробормотала она.
Сергей вздохнул и подошёл к матери.
— Я не выбирал между вами. Я просто наконец понял, что у меня есть собственная жизнь.
Лидия Петровна закусила губу.
— И что теперь? Будешь жить один в этой квартире?
— Нет, — он посмотрел ей прямо в глаза. — Я поеду к Лене. И попробую всё исправить. Если она, конечно, позволит.
Свекровь отвернулась, но Сергей заметил, как её рука дрожала на ручке чемодана.
— Мам, — он осторожно положил руку ей на плечо. — Я не перестану быть твоим сыном. Но я должен быть мужем. Настоящим.
Лидия Петровна резко дёрнула плечом, сбрасывая его руку.
— Поехали, Таня, — бросила она, направляясь к двери.
Таня на секунду задержалась.
— Сереж… — начала она, но слова застряли в горле.
— Просто уезжайте, — тихо сказал он. — И… попробуйте подумать. Обо всём.
Когда дверь закрылась, Сергей остался стоять посреди прихожей. Квартира, ещё вчера наполненная криками и упрёками, теперь оглушала тишиной.
Он достал телефон. Набрал номер.
— Лена? Это я. Они уехали.
— Я знаю, — ответила она. — Твоя мама только что мне позвонила.
— Что… что она сказала?
— Что я должна вернуться. Что ты без меня пропадёшь, — в её голосе слышалась лёгкая улыбка.
— И… что ты ответила?
— Что мы поговорим об этом. Лично.
Сергей почувствовал, как у него ёкнуло сердце.
— Я могу приехать? Сейчас?
— Приезжай, — сказала Лена. — Только… не жди, что всё будет как раньше.
Он уже хватался за ключи, когда телефон снова зазвонил. Незнакомый номер.
— Сергей Николаевич? — женский голос. — Это соседка снизу. У вас там кран протекает, у нас потолок мокрый…
Он засмеялся. Этот смех звучал странно — облегчённо и горько одновременно.
Перед тем как выйти, Сергей ещё раз оглядел квартиру. Пустую. Тихиую. Такую чужую без неё.
И вдруг понял, что готов на всё, чтобы вернуть её обратно. Даже если для этого придётся менять себя.
Дверь закрылась. В пустой квартире затикал кран на кухне. Но теперь некому было это исправить.
Лена вернулась через две недели после отъезда родственников. Не сразу — пожила у мамы, дала Сергею время понять, действительно ли он готов меняться. И он использовал это время сполна: научился готовить простые блюда, разобрался со стиральной машиной и даже заменил тот самый протекающий кран.
Первое время было странно. Они будто заново учились жить вместе — без ядовитых комментариев из-за угла, без постоянного ощущения, что за каждым шагом следят. Сергей больше не отмалчивался, когда Лена просила помощи по хозяйству. А Лена… Лена снова начала смеяться.
Лидия Петровна звонила раз в неделю. Сначала разговоры были натянутыми, полными невысказанных упрёков. Но однажды, неожиданно для себя, Лена взяла трубку вместо мужа.
— Лена? — голос свекрови звучал неуверенно. — Это… я хотела спросить, как у вас там дела.
— Всё хорошо, — ответила Лена. И вдруг добавила: — Серёжа научился печь пироги.
На другом конце провода повисла тишина.
— Никогда не думала, что мой сын… — свекровь замолчала, будто передумывая заканчивать фразу. — Вы… вы счастливы?
Лена посмотрела на мужа, который возился на кухне, роняя муку на только что вымытый пол.
— Да, — ответила она. — Мы счастливы.
После этого разговора что-то изменилось. Лидия Петровна прислала посылку с вареньем и запиской: «Для ваших пирогов». А Таня неожиданно попросила прощения в голосовом сообщении — пусть и неловко, пусть сквозь зубы, но это был первый шаг.
Сегодня у них семейный ужин. Сергей ставит на стол свой знаменитый (и слегка подгоревший) пирог, Лена наливает чай. За окном идёт снег — первый в этом году.
— Представляешь, мама звонила, — говорит Сергей, отламывая кусочек теста. — Просила твой рецепт штруделя.
— Значит, война окончена?
Он берёт её руку, проводит пальцем по обручальному кольцу.
— Нет. Но перемирие объявлено.
И в этот момент, глядя на его перепачканное мукой лицо, Лена понимает — ради таких мгновений стоит прощать. И учиться жить заново.
