— А вот твоя супруга не пускает! Собственницей возомнила себя! — Людмила Васильевна указала на Юлию дрожащим от возмущения пальцем.
Дмитрий шагнул к жене. От него пахло чужим потом и дешевым кофе из автомата.
— Юлия, хватит истерик. Открывай дверь.
— Открывай. Сейчас же.
— Я сказала — нет. Она сюда не войдет.
Дмитрий схватил ее за локоть. Его пальцы впились в мышцу так, что tomorrow останутся синяки.
— Пусти! — она рванулась, но он держал крепко.
— Димочка, да ты посмотри на нее! Бессовестная! — заверещала свекровь. — Мать родную на порог не пускает! А я тебя, такого хорошего, такого заботливого, родила, вырастила!
— Юлия, последний раз тебе говорю! — Дмитрий говорил сквозь стиснутые зубы, его лицо приблизилось к ее, искаженное злобой. Она видела каждую пору на его коже, каждую морщинку у глаз. Это было лицо чужого, опасного человека. — Открывай дверь и извинись перед мамой!
Вот тут, в этот самый момент, грань переступилась. Не ею. Им. Холод, который она чувствовала внутри с прошлого вечера, вдруг кристаллизовался в твердое, неумолимое решение. Вся ярость, вся боль ушли, освободив место ледяной, абсолютной ясности.
Она резко дернула руку, высвобождаясь из его хватки.
— Кто ты такой, чтобы мне что-то говорить? — ее голос был тихим и ровным, как поверхность озера перед бурей. — Кто ты такой, чтобы командовать в моем доме?
— Я твой муж! — закричал он, и от этого крика по спине побежали мурашки.
— Ты здесь никто. Ты — человек, которого я впустила в свою жизнь и в свою квартиру. И сейчас я передумываю.
Она достала из кармана пальто телефон. Ее пальцы не дрожали.
— Что ты делаешь? — прошипел Дмитрий.
— Вызываю полицию. Сообщаю о незаконном проникновении в мое жилище.
— Ты сумасшедшая! — Людмила Васильевна ахнула, схватившись за сердце, хотя по глазам было видно, что с сердцем у нее все в порядке. — Дима, останови ее!
Дмитрий попытался выхватить телефон, но Юлия отпрыгнула назад, прижавшись спиной к стене.
— Алло? Да, дежурный? — она четко, без тени паники продиктовала адрес. — В моей квартире находятся посторонние лица, отказываются покинуть помещение. Да. Жду.
Она опустила телефон и посмотрела на мужа. Смотрела прямо, не отводя глаз.
— У тебя есть десять минут, чтобы собрать свои вещи и уйти. И забрать… эту женщину. Или тебя выведут сотрудники полиции.
Дмитрий замер. Он видел, что она не блефует. В ее глазах не было ни злобы, ни истерики — только сталь. Он обернулся, посмотрел на испуганное лицо матери, на чемоданы, на дверь, за которой была его — нет, ее — квартира. Его плечи вдруг ссутулились. Вся спесь, вся самоуверенность с него разом ушли, оставив лишь растерянного, пойманного на вранье мальчишку.
— Хорошо, — сипло выдохнул он. — Хорошо. Получай как хочешь.
Он рванул к себе связку ключей, с силой швырнул ее на пол перед ней. Металл звякнул о ламинат.
— Куда?! — взвыла Людмила Васильевна. — Димочка, да ты в своем уме? Она же нас на улицу выставляет!
— Я сказал, пошли! — это был уже не приказ, а отчаянный, униженный крик. Он схватил самый большой чемодан и потащил его к лифту, не глядя ни на мать, ни на жену.
Людмила Васильевна, бормоча что-то невнятное о неблагодарных детях и стервах, сгребала свои сумки. Лифт приехал. Дверь открылась. Последнее, что Юлия увидела, — это спину мужа и полные ненависти глаза его матери. Дверь лифта закрылась.
