«Не избавиться, а помочь вам жить самостоятельно», — поправил Андрей. «Наташ, я нашёл отличного специалиста. Елена Васильевна, медсестра с большим опытом. Она будет приходить к твоей маме домой, помогать по хозяйству, следить за здоровьем».
«Без моего ведома!» — возмутилась тёща. «За моей спиной!»
«Мама, пожалуйста, успокойся», — Наташа устало опустилась на стул. «Андрей хотел как лучше».
«Как лучше? Для кого? Для себя — да! А обо мне кто подумал?»
«А о нас кто-нибудь думает?» — не выдержал Андрей. «О том, что наш брак трещит по швам? О том, что Наташа измучена, разрываясь между работой, домом, тобой и мной? О том, что мы не можем даже нормально поговорить наедине в собственной квартире?»
Открытое противостояние длилось уже второй день. Зинаида Петровна отказывалась даже обсуждать возвращение в свою квартиру, заявляя, что «скорее умрёт, чем позволит выкинуть себя на улицу». Наташа металась между матерью и мужем, пытаясь найти компромисс, но безуспешно.
В среду Андрей вернулся с работы раньше обычного и застал жену в слезах на кухне.
«Наташ, что случилось?» — он бросился к ней, обнимая за плечи.
«Мама… она сказала, что если мы её выгоним, она покончит с собой», — прошептала Наташа сквозь рыдания. «Сказала, что у неё припасены таблетки… Что ей незачем жить, если родная дочь от неё отказывается».
«Чёрт возьми!» — Андрей ударил кулаком по столу. «Это уже не манипуляция, это шантаж!»
«Андрей, я боюсь. Что, если она не шутит? Что, если она действительно…»
«Наташа, послушай меня», — Андрей присел перед женой, глядя ей в глаза. «Твоя мать — взрослый человек. Она отвечает за свои решения и поступки. Если она угрожает самоубийством — это страшно, это требует вмешательства специалистов. Но это не значит, что мы должны сдаться и позволить ей разрушить нашу жизнь».
«Что ты предлагаешь?» — Наташа беспомощно посмотрела на мужа.
«Я предлагаю вызвать психиатра. Если твоя мать действительно находится в таком состоянии, ей нужна профессиональная помощь. А если это манипуляция — пусть это тоже станет ясно».
Не успели они принять решение, как в кухню вошла Зинаида Петровна. По её виду было понятно, что она слышала их разговор.
«Значит, психиатра на меня натравить хотите?» — её голос дрожал от ярости. «В дурку упечь?»
«Мама, никто не говорит о «дурке»», — Наташа вытерла слёзы. «Но если ты серьёзно думаешь о самоубийстве, тебе нужна помощь».
«А с чего ты взяла, что я об этом думаю?» — тёща сделала невинное лицо.
«Ты сама сказала час назад! Что у тебя таблетки припасены, что ты покончишь с собой, если мы будем настаивать на твоём переезде!»
«Ой, и что теперь, каждое слово на весы класть? Может, я просто погорячилась?» — Зинаида Петровна махнула рукой и повернулась, чтобы уйти.
«Стойте!» — голос Андрея заставил тёщу замереть на месте. «Вы понимаете, что сейчас делаете? Вы играете на чувствах дочери, манипулируете ею, доводите до слёз и нервного срыва. И всё ради чего? Ради того, чтобы продолжать жить в нашей квартире, хотя у вас есть своя собственная?»
«Андрей, не надо…» — начала Наташа, но муж остановил её жестом.
«Нет, Наташ, пора расставить точки над «и». Зинаида Петровна, я требую, чтобы вы съехали из нашего дома через неделю. Либо в свою квартиру, где вас будет навещать сиделка, либо… выбирайте сами. Но здесь вы больше не останетесь».
«Мне нужна твоя помощь, Лен», — Андрей сидел в кафе напротив своей сестры, которая внимательно слушала его рассказ о ситуации с тёщей.
«Ого, вот это драма», — присвистнула Елена, когда он закончил. «И что ты хочешь от меня?»
«Поговори с Наташей. Она тебя уважает, прислушивается к твоему мнению. Объясни ей, что нельзя идти на поводу у манипуляций. Что её мать использует её любовь и чувство вины».
«Андрюш, ты уверен, что тёща именно манипулирует?» — осторожно спросила Елена. «Может, она действительно боится остаться одна?»
«Лена, она полностью дееспособна. Ходит к соседям на первом этаже играть в карты и пить чай. Сама ходит в магазин, когда ей что-то нужно. Но стоит заговорить о переезде — сразу «ой, сердце», «ой, голова кружится»».
«Хорошо, я поговорю с Наташей», — кивнула Елена. «Но ты тоже не горячись. Всё-таки это её мать, у них сложные отношения».
На следующий день Елена встретилась с Наташей в том же кафе. После двух часов душевного разговора Наташа выглядела более спокойной и решительной.
«Ты права, Лен», — сказала она, допивая третью чашку кофе. «Мама всегда знала, как надавить на мои болевые точки. Когда я была маленькой, она часто говорила: «Вот заболею и умру, будешь знать!» Я до сих пор вздрагиваю от этих слов».
«Это классическая токсичная модель», — кивнула Елена. «Но ты уже не ребёнок, Наташ. Ты взрослая женщина, у тебя своя семья. И позволять матери разрушать твой брак — это не проявление любви. Это разрушение и себя, и отношений с мужем».
«Я понимаю это головой», — вздохнула Наташа. «Но сердце всё равно сжимается от страха. Что, если с ней действительно что-то случится, когда она будет одна?»
«Так ведь Андрей предлагает нанять сиделку. Она не будет совсем одна. К тому же, у вас будет возможность навещать её когда угодно — она живёт не на другом конце города».
Наташа задумчиво покрутила чашку. «Знаешь, в чём проблема? Мама никогда не была по-настоящему самостоятельной. Даже когда я была маленькой, она постоянно полагалась на помощь бабушки, соседей, коллег. Как будто боялась взять полную ответственность за свою жизнь».
