Сложила внутрь несколько рубашек, тёплую кофту, любимую книгу, ноутбук, зарядки. Не так уж и много оказалось у неё вещей. Жизнь, которую она выстроила в этой квартире, почти не оставила следов.
Утром она сидела в поезде, смотрела на поля, редкие деревья, дорожные знаки. Телефон лежал на коленях — молчал.
Звонок раздался в десять. Ровно. Словно по команде.
— Ты где?! — голос Андрея звенел в трубке. — Родители сидят, как сироты. В холодильнике мышь повесилась. Омлет — где? Оладьи?
— Я уехала, Андрей. Нужно немного побыть одной. Для себя. Я устала.
— Что значит “уехала”?! Ты где?
— Работа теперь удалённая. Я поехала к родителям. На месяц, может, больше.
— Ты с ума сошла?! А как же я? Как же дом?!
— Я больше не могу, — тихо сказала она. — Я живу с твоими родителями, как под лупой. Я себя не узнаю. А ты… ты всегда на их стороне.
— Они тут при чём?! Это ты себя накрутила!
— Нет, Андрей. Ты просто не хочешь видеть, что мне больно. Мне плохо. И ты ничего не делаешь, чтобы стало лучше.
— Ты вообще избаловалась! Возвращайся немедленно!
— Нет, — твёрдо сказала Марина. — Не вернусь.
Месяц в доме родителей прошёл, как глоток чистой воды. По утрам мама приносила чай. Папа сидел на кухне, щёлкал семечки и тихо слушал радио. Она работала спокойно, никто не мешал, не дёргал.
По вечерам сидели на веранде, обсуждали книги, деревенские новости. Мама рассказывала про помидоры, папа — про то, как поймал лису на огороде. Она смеялась. Жила. Без страха. Без напряжения.
Андрей звонил регулярно. То кричал, то жалелся, то тянул жалобным голосом. Она отвечала коротко. Вежливо. И без надежды.
Через месяц она вернулась в город. Не к нему — к вещам.
Квартира встретила её спёртым воздухом и запахом старого масла. Посуду никто не мыл, пол не мыли, бельё — развалено кучей на кресле. Андрей сидел на диване в майке и трениках. Небритый. Как будто всё это время он просто замер.
— Наконец-то! — сказал он, поднимаясь. — Ну, хватит уже! Сыграли в обиду и хватит! Я соскучился.
— Я приехала забрать вещи.
— Какие вещи? Ты что несёшь?
Она спокойно открыла шкаф, достала коробку с документами, тёплый шарф, духи.
— Из-за этого спектакля?! Серьёзно?! Мы же семья!
— В семье, Андрей, людей уважают. Слушают. Поддерживают. А мы просто живём рядом. Потому что так удобно.
— Нет, — Марина посмотрела прямо ему в глаза. — Ты любишь, когда тебя обслуживают. Когда всё тихо, чисто, вкусно. А меня — настоящую — ты давно не замечаешь.
Он ещё полчаса что-то пытался объяснять. Плакал даже, вроде бы.
А она молчала. Потому что всё уже было сказано.
