Утром Павел вёл себя, будто ничего не случилось. Он пил кофе, листал телефон, а Оксана готовила Соне кашу, стараясь не смотреть на его шею. Соня болтала о новом рисунке в саду, и Оксана улыбалась ей, пряча боль.
— Паш, нам надо поговорить, — сказала она, когда Соня убежала играть.
— О чём? — он даже не поднял глаз от телефона.
— О том, что было вчера, — Оксана села напротив. — Ты пришёл пьяный, с засосом. Объясни.
— Да что объяснять? — Павел откинулся на стуле. — Погулял с ребятами, перебрал. Какая-то девка приставала, я не виноват.
— Не виноват? — Оксана сжала ложку, но голос держала ровным. — Ты думаешь, я слепая? Это не первый раз, Паш. Я знаю, что у тебя кто-то есть.
— Ой, да хватит, — он фыркнул. — Тебе лишь бы драму развести. Никого у меня нет.
— Тогда почему ты врёшь? — Оксана наклонилась ближе. — Я видела сообщения в твоём телефоне. «Малыш, завтра увидимся». Это кто?
Павел побледнел, но тут же огрызнулся:
— Ты в мой телефон лазаешь? Совсем уже?
— А что мне делать, когда ты домой не приходишь? — Оксана повысила голос. — Я тебе доверяла, а ты…
— Да что ты мне предъявляешь? — он вскочил. — Я для семьи пашу, а ты только ноешь!
Соня выглянула из комнаты, держа куклу. Оксана замолчала, чувствуя, как сердце сжимается. Она не хотела, чтобы дочь видела это.
— Иди играть, солнышко, — мягко сказала она. Соня кивнула и ушла.
Оксана повернулась к Павлу:
— Если ты не можешь быть честным, нам не о чём говорить.
— Ну и вали тогда, — бросил он, хватая куртку. — Надоела ты мне со своими сценами.
Дверь хлопнула. Оксана сидела, глядя на остывший кофе, и думала, что это конец. Она вспомнила, как однажды Павел подарил ей на день рождения кулон в форме сердца, клялся, что она — его всё. Теперь этот кулон лежал в шкатулке, а их брак разваливался, как дешёвый конструктор.
Она позвонила своей маме, Светлане Ивановне.
— Мам, Паша мне изменяет, — сказала Оксана, стоя у окна. — Я видела засос, сообщения. Он даже не оправдывается толком.
— Оксан, ты уверена? — мама вздохнула. — Может, поговорить ещё раз?
— Я пыталась, — Оксана шмыгнула носом. — Он врёт и орёт. Я не могу так.
— Думай о Соне, — сказала мама. — Но и себя не губи. Если он не исправится, тебе решать.
Оксана кивнула, хотя мама не видела. Она знала, что Соня — её главная забота, но жить с ложью она больше не могла.
Вечером Павел вернулся трезвый, но с тем же равнодушием. Оксана встретила его в гостиной.
— Паш, это твой последний шанс, — сказала она. — Скажи правду. Кто она?
— Да никто! — он закатил глаза. — Сколько можно, Оксан?
— Тогда убирайся, — она шагнула к нему. — Я не буду жить с предателем.
— Убирайся сама, — он хмыкнул. — Это и моя квартира.
— Твоя? — Оксана усмехнулась. — А ты помнишь, чьи деньги на неё пошли? Мои и моих родителей. Так что это ты уйдёшь.
