— Ой, ну началось… — пожала плечами свекровь. — Сколько можно козырять этой ипотекой? Ты в курсе, что без Вити ты бы вообще озверела? Кто тебе технику чинил? Кто водил на УЗИ, когда ты лежала с почками?
— Да, он прекрасный. Только на фоне вас он выглядит не как мужчина, а как заложник.
— Ультиматумы — это удел слабых женщин, Алена. Ты просто боишься остаться одна. А потому и выпендриваешься.
На следующий день Лариса Петровна позвонила Виктору на работу и пожаловалась, что Алена её «выгоняет».
— Мама, пожалуйста, не надо, — вздохнул он, снимая очки. — Ты же знаешь, у Алены сейчас квартальный отчёт, у неё стресс.
— Это не стресс, сынок. Это хамство. Я утром нашла записку на холодильнике: «Просьба не входить в ванную до 9:30. Уважаем личные границы.» Это что вообще такое?
— Ну… она же предупреждала…
— Витя. Я родила тебя. Я знаю, как тебе комфортно. Ты не должен позволять женщине делать из тебя подкаблучника.
— Я не могу находиться в квартире, где на меня смотрят, как на вирус. Я уезжаю к Лене на пару дней, но ты подумай, хорошо ли тебе с женщиной, которая с тобой не советуется, а командует. Это ведь ещё до свадьбы. Что дальше будет?
— Алена тебя просто использует. Она боится одиночества. Такие женщины цепляются до последнего. Сами ты их не выгонишь — приходится ждать, пока они сами уйдут.
Когда Лариса Петровна уехала, квартира дышала иначе. Без запаха «Фейри» и варёного лука. Без новостей, журнала «ЗОЖ» и комментариев типа «ну, у тебя ноги от кофе отекают, ты это знаешь, да?»
Но вместе с этим повисла тишина. Виктор стал хмурым. За обедом молчал. Уходил рано. Возвращался поздно.
— Ты обижен? — однажды вечером спросила Алена.
— Я просто не понимаю, зачем ты всё переворачиваешь. Мама уехала в слезах. Лене написала, что ты с ней как с врагом.
— Я с ней как с нарушителем границ. Разница большая. — Алена встала. — Мы с тобой взрослые люди. У нас должно быть своё пространство.
— Пространство? — Виктор усмехнулся. — Ты говоришь, как лекции из TikTok читаешь.
— Виктор. Ты либо со мной, либо с ней. Вот и всё.
— А может, я просто с собой?
— Тогда будь с собой где-нибудь в другом месте.
Через два дня Алена пришла домой и увидела Ларису Петровну в халате у своей плиты.
— О, ты рано! — бодро сказала свекровь. — Я плов приготовила. Витя сказал, ты не любишь, но я решила, что ты просто его неправильно пробовала.
— Что… вы… здесь… делаете?
— Я вернулась. Мы с Витей поговорили, он меня попросил остаться.
— Да. Потому что ты перегибаешь. Сильно. Я понимаю, что ты одна привыкла жить. Но теперь ты не одна. Семья — это терпение.
— Нет, — Алена подошла к холодильнику, достала бутылку воды. — Семья — это уважение. К квартире. К вещам. К документам. К желаниям.
— Я не собираюсь слушать лекции в собственном доме! — повысила голос Лариса Петровна.
— Это не ваш дом! — Алена ударила ладонью по столу. — Это мой дом. И вы в нём гость. Нежеланный.
— Я всё поняла. — Свекровь выпрямилась. — Это ты против нас с Витей. Ты хочешь его оторвать от семьи. Ты разрушаешь его жизнь.
— Тогда спасай. Но без него.
И она ушла в спальню. Не хлопая дверью. Без крика. Просто выключила свет и закрыла глаза. Потому что решение — уже принято.
