Дворовая котельная гремела трубами, ветер поднимал с асфальта унылые клочья пыли, а на школьной площадке уже начали появляться ребята, спешившие на утренние уроки. Среди общего шума, смеха и громких приветствий совсем потерялся невысокий мальчик с большими глазами. Он шагал осторожно, будто старался не попасть никому под ноги. На нём была старая, явно поношенная куртка, местами заметно выцветшая, а на воротнике торчали нитки — явный признак того, что вещь видела лучшие времена.
Сзади то и дело раздавались шёпотки и смешки:
— Глянь, опять он в этой ободранной куртке!
— Точно. Говорят, она ему от брата досталась, и уже несколько лет он её не снимает.
Те, кто не шептался, говорили громче и наглее, особенно весёлые парни, стремившиеся поддеть кого-нибудь ради забавы:
— Эй, Женёк, может, тебе новую куртку купить? А то твоя уже в музее должна висеть!
— Да нет, она ж ему «по наследству», — хохотали они.
Мальчик, которого звали Женя, только сжимал лямку рюкзака покрепче и старался не реагировать. За три года он привык к таким насмешкам, но внутри всё равно каждый раз щемило. Пальцы сами сжимались, желая что-то сказать в ответ. Но он знал: лучше промолчать, чем устроить потасовку в самом начале дня.
Он вошёл в школьное здание, прошёл к своему кабинету. Кто-то из ребят, более дружелюбных, кивнул ему:
— Привет, Жень! Как дела?
И всё. Больше слов из него в такие моменты не вытягивалось. Ему хотелось забиться за парту и мысленно попросить время идти быстрее. А ещё хотелось, чтобы люди не обращали внимания на его одежду. В конце концов, что такого в старой куртке? Просто в семье было негусто с деньгами, а старший брат давно уехал учиться в другой город, оставив после себя эту куртку и ещё кое-что из одежды. Родители Жени работали, но денег катастрофически не хватало, особенно после того как маму сократили на заводе, а отец бегал по подработкам. По большому счёту, на новую одежду средств не выделялось: «У тебя же есть куртка, она не рваная, так зачем новое покупать?» — часто говорили дома.
Уроки начались. Школьная суета притихла, а Женя иногда бросал взгляд в окно, где ветер трепал ветви осин и берёз. Внутри было неспокойно, потому что насмешки слышал буквально каждый — а значит, скоро вся школа опять будет перешёптываться. «Годами носит одно и то же». Иногда хотелось сбросить куртку прямо здесь, в мусорку, и пускай застыдят, что ходит без верхней одежды. Но на улице уже осень, не потеплело бы от такой выходки.
После третьего урока, когда прозвенел звонок на перемену, Женя привычно сел на подоконник в коридоре. Мимо пробегала одноклассница Катя, которая изредка общалась с ним:
— Привет. Ты опять один?
Катя вздохнула и присела рядом:
— Слушай, а ты не хочешь попросить родителей купить новую куртку? Может, они как-нибудь найдут деньги?
Женя криво усмехнулся:
— А у них и так долгов полно, ссуды всякие. Мне как-то неудобно требовать. Да и зачем? Эта куртка ещё живая.
— Ну живой-то она живая, — тихо сказала Катя. — Просто знаешь, тебе неприятно ведь, когда смеются?
Женя отвернулся, прикусив губу:
— Привык. Тебе-то что?
— Да ничего. Просто жалко немного.
В её словах не было злого умысла, но Женя вспылил внутри: «Жалко, — эхом прозвучало у него в ушах. — Я им что, щенок, чтобы жалеть?» Но вслух ничего не сказал. Только тяжело вздохнул, потом встал, чтобы пойти в буфет. Катя проводила его взглядом и поняла, что влезла не в своё дело.
В буфете очередь, как всегда, огромная. А у Жени деньги лишь на чай и булочку, причём самое дешёвое. Он отстоял очередь, взял свою булку, сел за самый дальний стол. Рядом тут же присели два парня из параллельного класса — Слава и Егор. Они разговорчивые, дружат между собой, но к Жене относятся настороженно, хоть и не издеваются. Слава спросил:
— Слушай, Жень, а правда, что ты ходишь в этой куртке уже третий год?
— Не заводись, мы так, любопытство. Просто народ болтает.
Женя фыркнул, откусил булку. Егор понял, что тема напрягает, и перевёл разговор:
— Слышал, скоро классная собирается нас на экскурсию в музей вести? Ты пойдёшь?
— Пойду, — коротко ответил Женя.
И дальше диалог не сложился. Ребята вскоре встали и ушли, а Женя доел булку в одиночестве. Он думал: «Почему всех так волнует моя куртка? Это ведь не их проблема». Но понимал, что в школе все видят: одежда изрядно потерлась, рукава коротковаты. На спине заплатка аккуратно зашита матерью. Всё это бросалось в глаза. Да и фраза: «Уже три года в этой куртке!» — звучала чуть ли не каждый день.
По дороге домой Женя специально петлял дворами, чтобы не наткнуться на компанию, которая часто ржала над чужими недостатками. Но не успел дойти до своего подъезда, как услышал за спиной женский голос:
— О, Женька, иди сюда!
Он обернулся — на лавочке сидели три бабушки, которые регулярно «дежурили» тут, обсуждая всех подряд. Одна из них, Зинаида Петровна, помахала ему:
— Заходи, расскажи, как у тебя дела.
Женя остановился. Ему не хотелось разглагольствовать, но и грубить нельзя. Он тихо произнёс:
Одна бабушка прищурилась:
— А курточку тебе когда заменят? Мы ж видим, что она уже мала. Старший-то брат у тебя давно вырос, да? Другая вздохнула: — Совсем родители денег не выделяют… Третья покачала головой: — Жалко мальца…
Женю передёрнуло. Он и так не любит, когда кто-то пытается лезть в его семью. Пробормотал: — Не жалейте. Мне нормально.
И быстро юркнул в подъезд, пока они не задали новый вопрос. Поднимаясь по лестнице в свою квартиру на третьем этаже, он чувствовал неприятную горечь. Всюду видит сочувственные или насмешливые взгляды. Хотелось просто исчезнуть или внезапно разбогатеть, чтобы купить самую модную куртку, красивые кроссовки — и никого не слушать.
Дома встретила мама, которая мыла пол в коридоре. При виде сына она устало улыбнулась: — Привет. Как школа? — Нормально, — ответил он, сбрасывая рюкзак. — Жень, я тут тебе суп сварила, покушаешь?
