На секунду в кухне повисла абсолютная тишина. Даже холодильник будто затаился.
— Повторите, пожалуйста, — тихо сказала Антонина.
— Ну, я говорю… квартира-то ваша, до брака купленная. Но теперь вы семья! А семья — это общее! — голос Людмилы Сергеевны зазвенел. — Вы что, думаете, я из вредности? Да у меня кредиторы каждый день на пороге! Угрожают! Мне уже нервно спать, а вы тут со своими машинами… Давайте, как взрослые люди: выручайте!
— Людмила Сергеевна, — Антонина медленно сняла телефон от уха, посмотрела на него, будто он заразен, и нажала кнопку «отбой».
— Ну и зря, — буркнул Вадим, — она же просто хочет… чтобы всё хорошо было.
— Вадим, ты идиот или прикидываешься? — Антонина уже не кричала. Говорила тихо, отчётливо, расставляя слова, как бомбочки. — Она хочет хорошо. За мой счёт. Продать МОЮ квартиру. Оплатить ЕЁ массажное кресло. А потом что? Она кредит на бассейн возьмёт? Или сразу на яхту?
— Не утрируй! — рыкнул Вадим, поставив кружку на стол так, что кофе расплескался.
— Утрирую? — Антонина сняла передник, швырнула его на спинку стула. — Слушай сюда. Я тебе не банкомат. Не лохушка, которой можно навешать лапши про «семью». За три года ты ничего, кроме отмазок, не принёс в дом. Ни работы, ни денег, ни даже нормального ужина! Ты меня вообще слышишь?
— Да потому что ты стерва, — процедил Вадим, сжав кулаки. — Думаешь, самая умная? Всё в дом! Всё себе! А мне что? Мужик я тебе или нет?!
— Вопрос, кстати, актуальный, — ядовито заметила Антонина. — Пока склоняюсь к «нет».
Она подошла к комоду, достала сумку, бросила туда кошелёк, документы, ключи от машины-сна-ещё-не-купленной — и посмотрела на мужа так, что у того аж спина выпрямилась.
— Ты куда? — с подозрением спросил он.
— Отдохнуть от цирка. Пока без меня. Не беспокойся, не к любовнику. К Ирке — она по крайней мере не предложит продать мне квартиру ради массажно-бассейного кресла твоей мамаши.
— Ну и катись! — Вадим отвернулся.
— Скатиться с тобой — это была бы самая крупная ошибка в моей жизни. Всё, Вадим. На связи не будем. Пока.
Громко хлопнула дверь.
И в этот момент Антонина почувствовала… не страх, не обиду, не злость. Нет. Лёгкость. Чистое, свежее, почти звенящее чувство свободы. Пока зыбкое. Пока хрупкое. Но уже настоящее.
— Да ты с ума сошла! — Ирка вытаращила глаза, поставив на стол бокал с вином. — Квартира?! Она всерьёз сказала — продай квартиру?!
— Ага. Сначала деньги на долги, потом — на массажное кресло, а дальше, думаю, планировала взять ипотеку на Луну. — Антонина отпила из бокала и нервно усмехнулась. — Интересно, сколько стоит парковочное место возле кратера Коперник?
— Ты не поверишь… — вздохнула Ирина, опустившись рядом на диван. — Но у меня такое ощущение, что эти Людмилы Сергеевны — это как вирус. У меня у подруги была ровно та же история! Свекровь сначала просила денег, потом уговорила взять кредит, а потом они всей семьёй её и кинули. Так что держись, подруга. И крепче.
Антонина молчала, глядя в окно. За стеклом вечерний город лениво перелистывал огни витрин, фары машин сновали, как светлячки. Люди жили своей жизнью. Не подозревали, что в её мире прямо сейчас происходит нечто важное. Очень важное. Поворотное.
— Ира… — она задумчиво водила пальцем по ободку бокала. — А ведь я… Я же реально всё тащу одна. Весь этот «брак» — это я, мои силы, мои деньги, мои надежды. А он? Он просто жил рядом. Пользовался.
— Ты это всегда знала, Тоня. Просто не хотела себе признаться.
