Полина проснулась счастливой. А как же иначе? Ведь завтра у нее свадьба. Остался всего день, и всего одна ночь. Скоро прибежит Максим, они проведут этот день вместе. А, может и ночь.
Полина до сих пор не подпускала парня к себе. Воспитанная в целомудрии, она берегла себя для мужа. Но завтра свадьба, приглашены гости, подготовка идет полным ходом. Где-то в глубине души девушка понимала, что сегодня не сможет отказать любимому, если он будет настаивать.
Так и случилось. После первых в своей жизни близких отношений, Полина заметила, что Максим вдруг загрустил, напрягся. Девушка испугалась, что сделала что-то не так и тихонько спросила:
─ Милый, что с тобой? Ты разочарован?
─ Нет, Полина, дело не в этом. Хочу признаться. Не знаю, как сказать… Понимаешь, у меня не будет детей. Проблемы с генетикой.
Эта новость ошеломила Полину. Она молчала. В голове пронеслись мысли:
─ Как же так? Почему он молчал? Почему раньше не сказал? Я бы…
Девушка с трудом закончила мысль:
─ Я бы не стала выходить замуж.
Полина выросла в многодетной семье и не представляла своей жизни без детей. (продолжение в статье)
— Мама переезжает к нам. Я уже всё решил, — сказал Михаил, ставя тарелку с ужином на стол. Его голос звучал обыденно, словно он сообщал о смене тарифа на мобильном.
Елена замерла с вилкой в руке. За спиной мужа кипел новенький белый чайник, купленный на распродаже неделю назад. В духовке стояла курица — Елена решила порадовать Мишу его любимым блюдом после тяжёлой рабочей недели.
— Что значит "переезжает"? — она попыталась сохранить спокойствие, хотя внутри всё сжалось от нехорошего предчувствия. — Погостить на недельку?
— Нет, насовсем, — Михаил сел за стол и невозмутимо развернул салфетку. — Позавчера она упала и сломала шейку бедра. Операцию сделали, но жить одной теперь опасно. Дальше реабилитация, восстановление...
— Миша, мне жаль, — Елена отложила вилку. — Но подожди — это же как минимум полгода! Где мы её разместим? У нас только две спальни, и вторая — это кабинет, я там работаю.
— Значит, придётся потесниться, — Михаил пожал плечами, будто речь шла о перестановке мебели, а не о кардинальном изменении их жизни. — Маме нужен уход, у неё никого, кроме меня.
— А как насчёт реабилитационного центра? — осторожно предложила Елена. — Или сиделки? Мы могли бы скинуться...
— Нет, — Михаил отрезал кусок куриной грудки. — Она моя мать. Я не отдам её в "казённый дом". И оставлять её с чужим человеком я тоже не буду.
Елена почувствовала, как нарастает раздражение. Она любила свекровь — в меру. Четыре раза в год на семейные праздники, иногда на выходные. Но жить вместе?
— Миш, может, всё-таки обсудим варианты? — она старалась говорить спокойно. — Это серьёзное решение, нельзя вот так с ходу...
— Нечего обсуждать, — Михаил отрезал. — Моя мать будет жить с нами, и это не обсуждается!
Елена вздрогнула от его тона. За пять лет брака она ни разу не слышала, чтобы муж говорил с ней так.
— Хорошо, я понимаю про "нечего обсуждать", — она старалась сдержать дрожь в голосе. — Но хотя бы когда это случится? Мне нужно подготовиться.
— В воскресенье, — будничным тоном ответил Михаил. — Врач сказал, её можно будет забрать после обхода. Кстати, её кровать придётся поставить в гостиной, в спальнях слишком узкие дверные проёмы для инвалидной коляски.
Елена молча смотрела на мужа, пытаясь осознать, что вся её жизнь перевернётся через два дня.
В субботу они перетаскивали мебель. Диван ушёл на балкон, журнальный столик — к соседям, которые как раз делали ремонт на даче. Рабочий уголок Елены переехал в спальню, втиснувшись между шкафом и кроватью.
— Представляешь, в больнице сказали, что мы ещё и судно должны купить, — Михаил вернулся из хозяйственного с огромным пакетом. — И вот эти штуки для ванной — поручни. Придётся самому привинчивать.
Елена механически кивала, пытаясь втиснуть свои рабочие папки в тумбочку. Она преподавала английский онлайн и привыкла к просторному столу с удобным креслом. Теперь её рабочее место больше напоминало место в плацкартном вагоне.
— А ещё нужно будет со временем пандус сделать... блин, это дорого, — Миша озабоченно потёр подбородок. — Ладно, пока буду её на руках спускать, когда на процедуры.
— На руках? — Елена с тревогой посмотрела на мужа. — Миш, ты же знаешь свою спину. Тебе нельзя тяжести поднимать...
— Придётся, — отрезал он. — Это моя мать. Я не могу её бросить.
— Никто не говорит "бросить", — Елена начала терять терпение. — Я просто предлагаю подумать о других вариантах. Например, снять ей квартиру рядом. Тогда мы сможем ухаживать, но у каждого останется своё пространство.
— У нас нет денег на аренду, — Михаил поджал губы. — И нечего тут...
Елена не дала ему закончить:
— У нас нет денег на аренду, но есть на пандус, сиделку и переоборудование квартиры? Миш, это нелогично.
— Так, стоп, — Михаил поднял руку. — Я всё решил. Если тебе не нравится, можешь... ну, я не знаю... пожить пока у сестры.
Елена словно получила пощёчину. Она уставилась на мужа, не веря своим ушам.
— То есть твоя мать важнее жены? Ты предлагаешь мне съехать из собственной квартиры?
— Не съехать, а пожить немного отдельно, — Михаил избегал её взгляда. — Пока мама не окрепнет.
— Миша, ты же сам сказал, что это минимум полгода. А потом что? Вернуть её в пустую квартиру с лестницами, которые она не осилит?
— Не знаю! Я устал думать об этом! — он повысил голос. — Я просто хочу помочь маме, почему ты делаешь из этого трагедию?
— Потому что ты ставишь меня перед фактом! — Елена почувствовала, как подступают слёзы. — Ты решил всё сам, не спросив моего мнения. Это наш общий дом, Миш. Общий!
— Да, общий, — кивнул он. — И моя семья имеет право жить в нём.
— А я не семья? — тихо спросила Елена.
Михаил замолчал, глядя в пол.
Воскресенье изменило всё. Нина Степановна приехала на скорой — худая, бледная, но с неизменно властным взглядом. (продолжение в статье)
Николай робко постучал в калитку соседа. Борис тут же вышел.
— Привет, сосед, что случилось?
— Борис, тут такое дело... Разговор есть.
— Проходи, я один дома.
Николай зашёл в дом, снял куртку, повесил на вешалку и прошёл на кухню, сел на стул.
— Рассказывай, что там у тебя?
— Дело вот в чём. Не получается у нас зачать ребёнка. Любка проверялась, всё у неё нормально по женской части. А я не хочу проверяться, увиливаю.
В детстве болел чем-то, и врачи сказали, что могут быть проблемы потом с этим делом, детей не смогу завести. Мать рассказывала.
А говорить Любе боюсь, бросит меня, как пить дать, бросит. А я люблю её, жить не могу без Любушки своей. Да, сволочь я, понимаю, но бывают же семьи без детей, и ничего.
А тут на днях подслушал разговор её с подругой. Та советует найти кого-то, чтобы забеременеть, чисто как донора. И жить дальше со мной. Представляешь? Люба отнекивалась, говорила, что меня любит и всё такое.
Но я ведь понимаю, что если надумает, то сделает, и получается, что слова сказать не смогу, что ребёнок не мой, правда выплывет, что обманывал её.
Вот я и подумал, может ты бы с ней того — самое, разок — другой, у тебя вон пацаны какое славные растут, крепкие да здоровые.
И у нас бы рос такой, я отцом считался бы, ты помалкивать будешь, Люба тоже. Уж лучше пусть от тебя родит, чем от непонятного мужика. Для тебя это минутное дело, а нам семью сохранишь. (продолжение в статье)