— Выпьем, сынок? За новую жизнь! — её смех больше походил на истерику, от которой хотелось закрыть уши и уйти под землю.
Сергей молча отстранил стакан, но у неё были другие планы. Бутылка опустела до утра. В такой тишине, как в их доме, это было единственным знаком, что ещё хоть что-то живое здесь есть.
Через месяц Ирина Петровна уже не пыталась играть в приличную женщину. Она пила открыто, как бы говоря соседям: «Да, я такая, и что?»
— Ваша мамаша опять под забором! — кричала тётка Марфа, просовывая голову в распахнутое окно, будто это её личное развлечение.
Сергей находил её в луже собственной блевотины, вытаскивал домой, мылил её, как очередную тряпку. Утром она кричала, что он «такой же ничтожный, как его отец». Всё, что она могла, — это орать и плеваться, но это её не спасало.
Зимой трубы в доме лопнули. Сергей, который в руках не держал ни гаечного ключа, ни отвертки, три дня пытался что-то починить. Вода залила пол, превратив его в ледяную катастрофу.
— Где деньги на ремонт? — спросил он у матери, как в сотый раз.
— Какие деньги?! — она махала полупустой бутылкой, как будто это она и есть её спасение. — Твоя стерва всё забрала!
И вот тогда, впервые за всю жизнь, он её ударил. Не сильно — просто шлёпнул по лицу. Но в её глазах было что-то странное, как у животного, которое не ожидало такого.
— Наконец-то стал мужчиной! Жаль, поздно… — сказала она и рассмеялась ему в лицо, как будто это была единственная победа за всё время.
Весной тётка Марфа принесла весть, будто вернула их в реальность:
— Виктория твоя замуж вышла. За какого-то бизнесмена.
Сергей молча допил оставшуюся материнскую водку, больше не задавая вопросов.
Ирина Петровна, к тому времени уже превратившаяся в старую, дрожащую тень, не вставала с кровати. Жёлтые глаза, руки, как у алкоголика, и запах перегара, который стал её визитной карточкой.
— Ты… — она хрипела, хватая его за руку, — ты должен вернуть…
— Что, мама? — наклонился он, накрывая её пальцы своим. — Квартиру? Жену? Или мою жизнь?
Она захрипела, повернулась к стене, отказываясь от ответа. И он понял: она уже ничего не хотела. Всё, что осталось — это стоять в её тени.
Осенью, когда её не стало, он хоронил её в дешёвом гробу, который купили вскладчину соседки, потому что никто не хотел платить за настоящую похорону. На поминки не пришёл никто.
Сергей сидел за столом с бутылкой и стаканом. Один. Всё, что осталось — это его собственная тень.
— За что? — спросил он, глядя на пустоту, которая давно уже была его миром.
