Лиза вздохнула, вытянула руку к кнопке домофона. В подъезде пахло тушёной капустой и чужими собаками, лампочка над дверью мигала, как будто за неё спорили. Пальто давило в плечах, в руках — тяжёлая сумка с продуктами.
— Ты где? — телефон зажужжал в кармане. На экране — Егор, муж.
— Уже поднимаюсь, — Лиза придержала дверь плечом. — Ты дома?
— Я-то дома, — коротко. — Мама приехала. Говорит, плохо себя чувствует. Сейчас раздевайся, потом поговорим.
Лиза поднялась по лестнице, оглядела замызганные стены. На втором этаже, прямо перед дверью, сидел чей-то кот, серая шерсть с пятнами. Дверь открылась с резким щелчком.
— О, наконец-то, — Людмила Ивановна стояла в коридоре, уже без пальто, в халате с вышитыми маками. — Я уж думала, вы здесь не живёте.
Лиза поставила сумку на пол.
— С утра, — свекровь подвинула тапочки. — Поезда теперь такие, что спину выкручивает. И сердце ноет, и давление.
Егор мелькнул в прихожей, не поднимая глаз от телефона: — Лиз, помоги маме с вещами.
— Да, конечно, кивну Лиза.
В спальне, где всегда пахло духами, сейчас пахло аптечкой, чемодан уже лежал раскрытым. Лиза стала аккуратно выкладывать рубашки.
— Сын говорит, ты на работе допоздна теперь? — голос у свекрови мягкий, но как будто с занозой.
— Просто завал на работе, отчёты, — Лиза сложила рубашку. — Сезон такой.
— Здоровье себе тоже надо беречь, — Людмила Ивановна опустилась на кровать. — Я вот совсем вымоталась, одна всё, одна. Ты у меня хоть спроси, как доехала.
Лиза чуть задержалась у окна. За стеклом светились окна соседей, кто-то жарил курицу на электрогриле.
— Ничего. Только устала ужасно, — свекровь смотрела в окно. — Мне бы в санаторий. Только денег нет, а здоровье не ждёт.
На кухне зазвенела посуда.— Мам, садись ужинать, — позвал Егор. — Лиз, накладывай суп, а я за хлебом схожу.
Стол, как всегда, тесный. Ложки звякали о тарелки, чайник шумел на плите.Людмила Ивановна, не глядя на Лизу:
— Мне надо с вами серьёзно поговорить. Лучше, чтобы все были. Давайте после ужина, ладно?
Егор кивнул, не отрываясь от телефона.Лиза молча убрала со стола, поставила чайник.
Когда все снова собрались за столом, Людмила Ивановна обхватила чашку ладонями.
— Я много думала. Мне лечение нужно, сами видите, что со здоровьем. Санаторий сейчас — это дорого, сами знаете. Я прошу… Нет, я просто вынуждена просить. Продайте дачу. Я смогу поехать и хоть немного пожить по-человечески. Я так больше не могу.
