– Что? – Катя замерла, держа в руках кофейник, из которого только что налила себе кофе. Её голос дрогнул, а глаза расширились, словно она пыталась переварить услышанное.
– Ну, вы же с Серёжей всё время на работе, – повторила свекровь, Галина Ивановна, с улыбкой, будто предлагала что-то само собой разумеющееся. Она стояла в прихожей их небольшой двушки, теребя ручку огромной клетчатой сумки. – Квартира пустует, а мы с отцом тут порядок наведём, поможем вам.
Катя медленно поставила кофейник на стол. В голове вихрем закружились мысли. Пятница, вечер, она только вернулась с работы, мечтая о тишине, бокале вина и, может, сериале. А тут – свекровь с чемоданом. И не одна – за её спиной маячил свёкор, Виктор Петрович, с ещё одной сумкой и пакетом, из которого торчала связка лука.
– Галина Ивановна, – Катя старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело, – а вы… надолго?
– Да как надолго? – свекровь махнула рукой, будто отмахиваясь от назойливой мухи. – Пока не надоест! Вы молодые, вечно заняты, а мы, старики, заскучали по семейному теплу. Правда, Витя?
Виктор Петрович, молчаливый мужчина с густыми седыми бровями, только кивнул и прошёл в гостиную, поставив сумку прямо на новый серый диван, который Катя с Серёжей выбирали три часа в мебельном.
– Серёжа знает? – Катя всё ещё надеялась, что это какая-то ошибка.
– Конечно знает! – Галина Ивановна уже снимала пальто, аккуратно вешая его на вешалку в прихожей. – Я ему звонила вчера, он сказал, что вы будете рады.
Катя почувствовала, как пальцы сжались в кулаки. Серёжа. Конечно. Её муж, который никогда не умел говорить «нет» своей маме.
Катя с Серёжей жили в этой квартире всего полтора года. Двушка в новостройке на окраине Москвы, с видом на строящийся торговый центр и шумную трассу. Они взяли её в ипотеку, когда оба устроились на хорошую работу: Катя – маркетолог в IT-компании, Серёжа – инженер в строительной фирме. Дни их были расписаны по минутам: подъём в шесть утра, кофе на бегу, пробки, офис, встречи, снова пробки, дом. Иногда они даже не успевали поужинать вместе – кто-то задерживался, кто-то приносил работу домой. Но эта квартира была их. Их маленькое убежище, где они могли наконец-то выдохнуть.
Катя любила эту квартиру. Светлые стены, которые они красили вместе, смеясь, когда Серёжа случайно мазнул краской ей по носу. Большое окно в гостиной, через которое по утрам лился мягкий свет. Кухня, где она экспериментировала с рецептами из интернета, пока Серёжа не подтрунивал над её «кулинарными шедеврами». Здесь было их пространство – их правила, их ритм.
Но теперь это пространство заполняли голос Галины Ивановны, запах лука из её пакета и тяжёлые шаги Виктора Петровича, который уже осматривал балкон, бормоча что-то про «плохо закреплённый карниз».
Катя глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.
– Галина Ивановна, – начала она, стараясь подобрать слова, – мы, конечно, рады вас видеть, но… у нас тут не так много места. И мы с Серёжей…
– Ой, Катюш, не переживай! – перебила свекровь, уже направляясь на кухню. – Мы с Витькой привычные, нам много не надо. Поставим раскладушку в гостиной, и нормально. А ты посмотри, какая у вас плита грязная! Я сейчас всё отмою, дай-ка губку.
Катя почувствовала, как щёки горят. Плита? Грязная? Она мыла её только вчера! Ну, может, не идеально, но кто вообще замечает такие мелочи после двенадцатичасового рабочего дня?
– Не надо, я сама, – выдавила она, но Галина Ивановна уже открывала шкафчик под раковиной, ища моющее средство.
– Да ладно, Катя, – свёкор наконец подал голос, выглянув с балкона. – Галя хозяйственная, она порядок наведёт. А я вот думаю, у вас тут розетка на балконе шатается. Надо бы починить, а то опасно.
Катя открыла рот, чтобы возразить, но в этот момент в замке щёлкнул ключ. Серёжа.
– Привет, мам! Привет, пап! – Серёжа вошёл, стряхивая с куртки капли дождя. Его улыбка была такой же тёплой, как всегда, но Катя заметила, как он на секунду замер, увидев её лицо.
– Серёженька! – Галина Ивановна тут же кинулась к сыну, обнимая его так, будто не видела сто лет. – Какой ты худой стал! Катя, ты его кормишь вообще?
Катя стиснула зубы. Серёжа, заметив её взгляд, быстро шагнул к ней и чмокнул в щёку.
– Кать, я… я не думал, что они прямо сегодня приедут, – шёпотом сказал он, пока Галина Ивановна отвлеклась на сумки.
– Ты знал? – Катя посмотрела на него так, будто он предал её. – Знал и не сказал мне?
– Ну, мам звонила вчера, – Серёжа виновато потёр затылок. – Сказала, что они с папой хотят пару дней погостить. Я думал, это просто… ну, на выходные.
– Пару дней? – Катя понизила голос, чтобы свёкры не услышали. – Они с чемоданами, Серёж! И раскладушку уже собираются ставить!
Серёжа растерянно моргнул, глядя на сумки в прихожей.
– Мам, – он повернулся к Галине Ивановне, – вы же ненадолго, да?
– Ой, сынок, не начинай! – свекровь отмахнулась, уже вытирая плиту. – Вы же всё равно на работе целыми днями. А мы тут порядок наведём, еду приготовим. Катя, ты же не против борща? Я уже лучок нарезала.
Катя почувствовала, как внутри всё сжимается. Борщ? Она терпеть не могла борщ, а Галина Ивановна варила его так, что запах пропитывал всю квартиру на неделю.
– Я… пойду в душ, – пробормотала она, понимая, что ещё минута – и она скажет что-то, о чём потом пожалеет.
В ванной Катя включила воду и села на край ванны, закрыв лицо руками. Тишина, прерываемая только шумом льющейся воды, немного успокоила. Она пыталась вспомнить, когда в последний раз они с Серёжей проводили вечер вдвоём. Кажется, это было месяц назад, когда они заказали пиццу и смотрели какой-то дурацкий фильм, смеясь над нелепыми сценами. Тогда она чувствовала себя дома. Настоящим, своим.
