— Хочешь проблем? — прошипел он. — Проверю твою ферму. Найду, к чему прицепиться.
Иван не отвёл взгляд. Он чувствовал, как гнев, словно буря, нарастает внутри, но голос его остался спокойным.
— Ты её бьёшь, — сказал он громко, чтобы все слышали. — Я видел, как ты заходил к ней. И она боится.
Толпа загудела громче. Кто-то крикнул, что Белов требовал деньги за «покровительство». Другая женщина, Нина, добавила, что он угрожал её сыну. Иван стоял, чувствуя, как правда, словно река, прорывает плотину. В этот момент на крыльцо вышел Михаил Иванович, председатель сельсовета. Его лицо, морщинистое, как старый дуб, было серьёзным.
— Что тут происходит? — спросил он, глядя на Белова.
Иван повторил всё: про синяки, про мотоцикл, про тряпку. Михаил Иванович нахмурился, слушая. Жители, осмелев, заговорили, и их голоса, словно ветер, набирали силу. Белов пытался возражать, но его слова тонули в шуме. Михаил Иванович поднял руку, требуя тишины.
— Я вызову следователя, — сказал он. — Разберёмся.
Белов побледнел, словно привидение. Его самоуверенность, будто карточный домик, рухнула. Иван смотрел на него, чувствуя, как тяжесть в груди уходит. Он сделал, что должен.
Вечер пах сеном и прохладой. Иван сидел на лавке у дома, глядя на закат. Небо, розовое, как щёки ребёнка, растекалось над полями. Светлана сидела рядом, впервые за долгое время без напряжения в плечах. Её руки, тонкие, но сильные, лежали на коленях. Она молчала, но её глаза, тёмные, как озёра, были спокойными.
Следователь из райцентра приехал утром. Светлана, дрожа, но поддерживаемая Иваном, рассказала всё. Как Белов шантажировал её, угрожая выгнать из деревни. Как он требовал подчинения, зная, что она сбежала из города от других бед. Её голос, тихий, как шёпот ветра, был твёрд. Следователь записал всё, а потом поговорил с другими жителями. Жалобы на Белова, словно камни, навалились на него. Его отстранили, и в Глубоком стало тише.
— Спасибо, Иван Петрович, — сказала Светлана, глядя на закат. — Я боялась, что никто не поверит.
Иван кивнул, чувствуя, как тепло, словно от солнца, разливается в груди. Он не любил слов, но знал: она в безопасности.
— Оставайся, — сказал он просто. — Работы хватит.
Светлана улыбнулась, робко, как ребёнок. Её улыбка, лёгкая, как первый снег, была первым знаком, что страх ушёл. Они сидели молча, глядя, как солнце тонет за горизонтом. В деревне было тихо, но это была новая тишина — не гнетущая, а спокойная, как дыхание спящего.
Иван смотрел на поля, чувствуя, как что-то меняется. Он не был героем, но понял: один шаг, одно слово могут изменить всё. Глубокое ожило, словно после долгой зимы. И он знал, что сделал правильно.
Это не конец истории, подпишитесь на канал, чтобы узнать продолжение. Оно вас удивит.
