Александр Петрович еще раз просмотрел документы, что-то записал, потом откинулся в кресле.
— Марина Сергеевна, ваша ситуация предельно ясна с юридической точки зрения. Дарственная — это не совместно нажитое имущество. Это ваша личная собственность, полученная по безвозмездной сделке.
Видя моё непонимание, он пояснил проще:
— Подаренное лично вам не подлежит разделу при разводе. Точка. Ваш бывший муж не имеет на эту квартиру никаких прав. Более того, — он поправил очки, — наш суд очень щепетильно относится к попыткам пересмотра имущественных вопросов спустя годы после развода.
Я почувствовала, как тяжесть, давившая на плечи все эти дни, начинает отступать.
— То есть… он просто зря затеял всё это?
— Скорее всего, он либо не знал о дарственной, либо надеялся, что вы её потеряли. Или думал запугать вас.
— Он всегда думал, что я слабая, — пробормотала я.
— В суде я буду представлять ваши интересы, — адвокат что-то записал в блокнот. — Возможно, нам даже не понадобится второе заседание. Документы говорят сами за себя.
Уже в коридоре, когда мы собирались уходить, Александр Петрович окликнул меня:
— Марина Сергеевна, одно пожелание: в суде будьте готовы к эмоциональному давлению. Раз уж ваш бывший муж пошёл на такой шаг, он может попытаться давить на жалость, манипулировать. Главное — сохраняйте спокойствие и достоинство.
Я кивнула. Впервые за эти безумные дни почувствовала надежду. Юридически я была права. Оставалось только выдержать бой.
От волнения немели кончики пальцев. Я теребила пуговицу на пиджаке, пока мы с Леной и Александром Петровичем шли по коридору суда.
И тут я увидела Виктора. Он стоял у окна, подтянутый, с новой стрижкой. Рядом — молодая женщина с кожаным портфелем, его адвокат.
— Маришка! Хорошо выглядишь, — он шагнул навстречу. — А я думал, ты постареешь без меня.
— Виктор, давай без этого, — я проигнорировала его протянутую руку. — Всё в зале обсудим.
В зале было прохладно и безлико. Судья — полная женщина с собранными в пучок волосами — вошла неспешной походкой.
— Слушается гражданское дело по иску Кравцова Виктора Андреевича к Кравцовой Марине Сергеевне…
Виктор встал и начал говорить своим лучшим «деловым» голосом:
— Ваша честь, мы с ответчицей прожили в браке пятнадцать лет. В этот период я вложил значительные средства в приобретение и благоустройство квартиры. При разводе я находился в тяжёлом эмоциональном состоянии. Моя бывшая жена воспользовалась этим, фактически лишив меня крыши над головой.
— Истец, какие конкретно требования вы предъявляете? — перебила его судья.
— Я прошу признать спорную квартиру совместно нажитым имуществом и выделить мне половину её стоимости.
— Ответчица, вы согласны с исковыми требованиями?
Я встала, ноги подкашивались.
— Нет, не согласна. Эта квартира никогда не была нашим совместным имуществом. Она досталась мне от бабушки. По дарственной.
По лицу Виктора пробежала тень беспокойства. Его адвокат что-то зашептала ему на ухо.
Александр Петрович поднялся с места:
— Ваша честь, позвольте представить документы, подтверждающие слова моей доверительницы.
Он передал судье папку. Та начала изучать бумаги, хмуря брови.
— В соответствии с Семейным кодексом, имущество, полученное по безвозмездной сделке, является личной собственностью и разделу не подлежит.
— Истец, вам известно было о существовании этой дарственной? — спросила судья.
— Да, но… я всегда считал эту квартиру нашей общей. Мы вместе делали ремонт, покупали мебель…
— Ремонт был сделан через три года после развода, — не выдержала я. — На мои деньги!
— Объявляется перерыв в судебном заседании.
В коридоре я прислонилась к стене — ноги едва держали.
— Мам, всё идёт хорошо, — Лена обняла меня за плечи.
Через двадцать минут мы вернулись в зал.
— Суд, рассмотрев материалы дела, пришёл к следующему решению… В удовлетворении исковых требований гражданина Кравцова Виктора Андреевича отказать полностью.
Виктор вскочил с места:
— Это несправедливо! Я буду обжаловать!
Он круто развернулся и пошёл к выходу, но на полпути остановился:
— Ты всё подстроила. Всегда была хитрой.
Я почувствовала удивительное спокойствие:
— Нет, Витя. Просто я перестала бояться.
Он фыркнул и вышел, хлопнув дверью.
А я стояла посреди зала и не могла поверить — неужели всё? За окном светило майское солнце. Впереди была целая жизнь. Без страха. Без оглядки на прошлое.
